И быть подлецом

– Так и есть, – согласился Трауб. – Тем не менее все имеющиеся предложения достаточно интересны. Мисс Фрейзер, ну а как вам «Мелтетс»? – Он был единственным из всей компании, кто не звал ее Линой.

– Я их еще не пробовала. – Она обвела глазами комнату. – А где они?

Нэнсили, очевидно не настолько сконцентрировавшая на мне свое внимание, чтобы пропустить хотя бы слово или жест своего кумира, поспешно сказала:

– Мисс Фрейзер, они на фортепьяно. Вам принести?

– Мы должны кого-то вычеркнуть. – Трауб для убедительности решительно взмахнул ладонью с зажатыми в ней очками. – Как представитель других спонсоров, должен повторить, что они единодушно настроены против «Спаркла», если его будут разливать во время программы так же, как «Старлайт». Им эта идея никогда не нравилась, и они не желают возобновлять подобную практику.

– Все, мы его уже исключили, – заявила Элинор Вэнс. – Без «Флаффа» и «Спаркла» остаются четыре фирмы.

– И не потому, что этого пожелали спонсоры, – вмешалась в разговор мисс Фрейзер. – Просто так совпало, что мы с ними согласились. Но решать все же не им, а нам.

– А значит, именно тебе, Лина, – немного раздраженно произнес Билл Медоуз. – Какого черта, мы все это прекрасно знаем! Ты не хочешь «Флафф», потому что Кора испекла печенье и тебе оно не понравилось. Ты не хочешь «Спаркл», потому что они просят подавать напиток во время программы, и, видит Бог, я тебя не виню.

– Итак, остаются четыре, – повторила Элинор Вэнс.

– Ладно, продолжайте отбор! – призвал Стронг.

– Мы топчемся на месте, – заявила Дебора Коппел. – Проблема в том, что у нас нет возражений против какой-либо из оставшихся четырех фирм. Думаю, Билл прав. Решение за Линой.

– Лично я готов сказать, – произнес Трауб тоном человека, сжигающего за собой мосты, – что буду голосовать за «Мелтетс».

Лично я был готов сказать, что вообще ни за кого не стал бы голосовать. Наблюдая за ними со стороны, я пришел к выводу, что у них, казалось, вообще нет других поводов для волнения, кроме правильного выбора спонсора. Если у одного из присутствующих к этому волнению добавлялось нервное напряжение в связи с парой убийств, то такой человек мне явно не по зубам. И чем жарче разгорались споры, тем становилось яснее, что, несмотря на признание за мисс Фрейзер права решающего голоса, у каждого из них был свой фаворит из числа оставшихся в списке. Что сильно затрудняло отбор.

Естественно, памятуя о письме у меня в кармане, я сосредоточился на Элинор Вэнс, однако проблема выбора спонсора, казалось, целиком и полностью захватила ее внимание, как и внимание остальных. Конечно, мне нужно было, согласно инструкции, выполнить задание при первой представившейся возможности, но я уже начал чувствовать себя на редкость глупо. Указания Вулфа были крайне туманны, и я уяснил для себя лишь одно: мне следовало их хорошенько встряхнуть. И вот теперь у меня возникли серьезные сомнения, удастся ли мне это сделать. Ведь когда они наконец придут к общему решению и будут готовы назвать победителя, выбрав одного счастливчика из шестнадцати претендентов, поднимать тему анонимного письма, даже содержащего намек на то, что один из них закоренелый убийца, – бесполезное занятие. Разве их может хоть сколько-нибудь озаботить такой пустяк, как убийство, после триумфального решения столь серьезной проблемы?!

Однако я трагически заблуждался. Что выяснилось совершенно случайно в ходе их спора. Оказалось, что два претендента сошлись в смертельной схватке, нацелившись на детские карманные денежки: шоколадный батончик под названием «Счастливый Энди» и конфеты «Мелтетс». Именно последние Трауб решил безоговорочно поддержать, и именно он, когда встал вопрос ребром, какую из двух фирм вычеркнуть, спросил мисс Фрейзер, пробовала ли она «Мелтетс». Она ответила «нет». Тогда он спросил, пробовала ли она шоколадный батончик «Счастливый Энди». Она ответила «да». После чего Трауб заявил, что справедливости ради ей следует попробовать «Мелтетс».

– Ну ладно, – согласилась она. – Дебби, они на фортепьяно. Маленькая красная коробочка. Кинь ее мне.

– Нет! – послышался чей-то пронзительный голос.

Это была Нэнсили. Все дружно обернулись на крик. Дебора Коппел, взявшая в руки маленькую красною картонную коробочку, спросила:

– В чем дело?

– Это опасно! – Нэнсили уже стояла с протянутой рукой возле Деборы. – Дайте их мне. Я должна первой попробовать!

Мелодраматический жест экзальтированной девчонки, который, если я правильно уловил настроение присутствующих, заслуживал лишь ехидных смешков. Однако я, похоже, заблуждался. Никто даже не хихикнул. Никто не произнес ни слова. Все, замерев от ужаса, уставились на Нэнсили. Все, кроме одного человека. Деборы Коппел. Отстранив коробочку от протянутой руки Нэнсили, Дебора презрительно бросила:

– Не валяй дурака!

– Но я серьезно! – возмутилась Нэнсили. – Позвольте мне…

– Глупости. – Оттолкнув девчонку, Дебора открыла коробочку, достала конфетку, бросила в рот, пару раз пожевала, проглотила и тотчас же выплюнула, изрыгнув фонтан непрожеванных кусочков.