И быть подлецом

– А вот я сержусь, – во второй раз поправил его президент «Старлайта». – Меня чертовски злит сложившаяся ситуация и все, кто в ней оказался. Я смирился с мыслью, что сейчас, в середине двадцатых мест, у нас нет аргументов против «Хупер рейтингс», с их рейтингом радиопрограмм, но, похоже, я был не прав, а теперь я точно знаю, что это действительно так. Боже правый, шантаж! Скажите, это вы инспирировали статью в утреннем выпуске «Газетт»?

– Видите ли… – Вулф предпочел сохранять благоразумие. – Я бы сказал, что ответственность лежит на человеке, разработавшем эту схему. А я ее обнаружил и разоблачил…

– Не имеет значения, – отмахнулся Андерсон. – Единственное, что действительно важно, так это то, что в общественном сознании моя компания и мой продукт не могут и не будут ассоциироваться с шантажом. Это грязь. Людей от нее тошнит.

– Абсолютно с вами согласен, – поддакнул Оуэн.

– В некоторой степени убийство тоже грязь, – возразил Вулф.

– Нет! – решительно заявил Андерсон. – Убийство – это сенсация, которая будоражит кровь, а шантаж и анонимные письма совсем другое дело. Все, я пас. Я сыт по горло. – Он достал из нагрудного кармана конверт, в котором лежала продолговатая голубая бумажка. – Ваш гонорар за проделанную работу. Здесь вся сумма. Я могу собрать с остальных их долю… Хотя, пожалуй, не стоит. Там видно будет. Пришлите мне список ваших расходов на сегодняшний день. Вы поняли? Я отказываюсь от ваших услуг.

Оуэн взял у Андерсона чек и вручил Вулфу. Но тот лишь презрительно покосился на чек, позволив ему упасть на стол.

– Конечно. – Вулф поднял чек, еще раз посмотрел на него и снова уронил. – А вы проконсультировались с другими сторонами, участвующими в соглашении?

– Нет! И не собираюсь. Но вам не о чем беспокоиться. Здесь вся сумма.

– Да, сумма правильная. Но с чего вдруг вы решили дать задний ход? Что вас так сильно напугало?

– Ничего меня не напугало. – Андерсон напряженно подался вперед. – Послушайте, Вулф, я пришел сюда по собственной инициативе убедиться, что тут нет никакой ошибки. Сделка закрыта начиная с этой минуты. Если вы сегодня утром включите программу Фрейзер, то не услышите названия моего продукта. Я плачу и за это тоже и выхожу из игры. Но если вы думаете, что я испугался, вы меня плохо знаете. Я отнюдь не робкого десятка. Но умею действовать с учетом сложившихся обстоятельств. Что прямо сейчас и делаю. – Он встал с кресла, наклонился над письменным столом и, вытянув короткую пухлую руку, постучал коротким пухлым пальцем по чеку. – Я не обманщик и привык платить по долгам! И оплачу ваши расходы точно так же, как сейчас оплатил ваши труды! Я вас не обвиняю, боже упаси, но с этой минуты вы на меня не работаете! – Последние шесть слов он произнес, отстукивая пальцем такт с частотой три удара на слово. – Пошли, Фред!

После чего парочка торжественно удалилась. Я пошел следом проверить, не прихватили ли они случайно с собой мою новую серую шляпу за двадцать долларов, и, удостоверившись, что они точно ушли, вернулся в кабинет, сел за свой стол и сказал Вулфу:

– Он, похоже, расстроен.

– Сейчас я продиктую ему письмо. Записывай.

Я взял блокнот и ручку. Вулф откашлялся.

– Итак, пиши не «дорогой мистер Андерсон», а просто – «дорогой сэр». «Относительно нашего разговора в моем кабинете сегодня утром я должен Вам напомнить, что у меня имеются определенные обязательства не только перед Вами, но и перед остальными, и, поскольку мой гонорар зависит от результата, я обязан продолжить расследование, пока не добьюсь искомого результата. В связи с чем чек, который Вы мне вручили, до этого времени будет храниться в сейфе».

Я поднял глаза:

– «Искренне Ваш» писать?

– Полагаю, что да. Тут нет ничего неискреннего. Но прежде чем отправлять письмо, зайди в банк и подтверди чек.

– Кстати, о непредвиденных обстоятельствах, – заметил я, выдвигая ящик с фирменными бланками. – Теперь все зависит от того, разорится банк за это время или нет.

И вот именно в тот момент, когда я вставлял бумагу в пишущую машинку, Вулф действительно взялся за работу по делу Орчарда. Вулф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и принялся жевать губами. Таким я оставил его, когда ушел выполнять поручение, и таким же я застал его, когда вернулся. В подобных случаях мне вовсе не нужно ходить на цыпочках или стараться не шуршать бумагами. Я могу спокойно колотить по клавишам пишущей машинки, или звонить по телефону, или пылесосить ковер, поскольку Вулф все равно ничего не услышит.