И быть подлецом

– Клейкая лента? – спросил он. – Какая еще клейкая лента?

У остальных четверых ушло в среднем секунды три на то, чтобы попытаться придать лицу соответствующее выражение.

– Ну так кто мне об этом расскажет? – поинтересовался Вулф. – Только не все сразу. И кто?

– Но, – запинаясь, произнес Билл Медоуз, – мы не знаем, о чем вы говорите.

– Вздор! – уже менее дружелюбно отреагировал Вулф. – Не тратьте впустую драгоценное время. Мисс Шеферд провела у нас почти целый день, и теперь я все знаю. – Он остановил взгляд на мисс Фрейзер. – Мэм, она ничего не могла поделать. Для ребенка она вполне неплохо справилась и сдалась, только когда я припугнул ее грозящими вам крупными неприятностями.

– О чем это вы? – поинтересовался Трауб.

– Да так, ничего, Нат, – заверила его мисс Фрейзер. – Ничего интересного. Что-то вроде шутки… для своих… о которой вы не знаете…

– Ничего особенного! – сказал Билл Медоуз, возможно, чуть громче, чем следовало. – Все просто как дважды два…

– Погоди, Билл. – Голос Деборы Коппел был спокойным, но властным. Она сверлила глазами Вулфа. – Не могли бы вы точно повторить, что именно сказала Нэнсили?

– Непременно, – заверил ее Вулф. – Бутылка, которая подается мисс Фрейзер во время эфира, всегда помечена кусочком скотча. И так в течение многих месяцев, почти года. Клейкая лента или коричневая, под цвет бутылки, или прозрачная, шириной полдюйма, наклеена вокруг горлышка там, где оно расширяется.

– И это все, что она вам рассказала?

– Это самое главное. А теперь хотелось бы получить объяснение. Так зачем вам скотч на бутылке?

– А разве Нэнсили вам не объяснила?

– Утверждает, будто ничего не знает.

Дебора нахмурилась:

– Разве? Но она должна знать! Все очень просто. Как мы уже говорили, когда мы собираемся в студии в день передачи, мисс Вэнс достает бутылки из шкафа и ставит в холодильник. В результате на охлаждение остается лишь полчаса или чуть больше, а мисс Фрейзер любит пить «Старлайт» максимально холодным, поэтому ее бутылка кладется в холодильник чуть раньше и помечается скотчем.

– А кто ее туда кладет и когда?

– Ну… все зависит от обстоятельств. Иногда кто-нибудь из нас кладет бутылку накануне… Иногда бутылка остается от предыдущей передачи.

– Боже правый! Как-никак, я никогда не считал вас умственно отсталой, мисс Коппел!

– Мистер Вулф, вы меня обижаете. Я вовсе не умственно отсталая.

– Но одного вашего слова мне явно недостаточно. Насколько я понимаю, ваше объяснение было состряпано для удовлетворения досужего любопытства того, кто случайно мог заметить скотч на бутылке… И я не удивлюсь, если именно это объяснение и было предложено мисс Шеферд, но она по здравом размышлении его отвергла. Вот этого-то она мне как раз и не сказала. Ваше объяснение могло сработать… но только не с мисс Шеферд… Но пытаться попробовать его на мне – это уже перебор! Ладно, беру назад свои слова об умственной отсталости, поскольку, конечно, выпалил это сгоряча, и все же я уверен, что вы могли придумать нечто менее неуклюжее.

– Возможно, объяснение и неуклюжее, – беспардонно вмешался в разговор Билл Медоуз, – но это чистая правда.

– Мой дорогой сэр, – Вулф не скрывал своего возмущения, – и вы туда же?! Тогда почему ваше объяснение не устроило мисс Шеферд, если вы уже опробовали его на ней, и почему вы взяли с нее слово держать рот на замке? И почему нельзя было положить бутылки заранее в холодильник, чтобы они все, а не только предназначенная для мисс Фрейзер могли охладиться? Тут имеется…

– Потому что кто-нибудь… – перебил Вулфа Билл Медоуз и сразу прикусил язык.

– Вот именно, – продолжил мысль Билла Вулф. – Потому что сотни людей используют эту студию в перерывах между программами мисс Фрейзер и кто-нибудь непременно вынет бутылки из незапертого холодильника. Вот что вы собирались сказать, но не сказали, так как поняли, что одной бутылке угрожает такая же опасность, как и остальным. – Вулф покачал головой. – Нет, так не годится. Я устал от вашего вранья. Я хочу знать правду, и я добьюсь ее, поскольку другие варианты со мной не пройдут. Так для чего все-таки на бутылке наклеен скотч?

Присутствующие переглянулись.

– Нет, – сказала Дебора Коппел, ни к кому, собственно, не обращаясь.

– Что здесь происходит? – раздраженно спросил в пустоту Трауб, но ответа не дождался.

– А почему нет? – поинтересовался Вулф. – Попробуйте дать мне тот же ответ, что вы дали полиции.

Тишина.

Молчание нарушила Элинор Вэнс:

– Мисс Фрейзер, решение за вами. Но по-моему, мы должны ему все рассказать.

– Нет, – упорствовала мисс Коппел.

– Дебби, у нас нет другого выхода, – заявила Маделин Фрейзер. – Не нужно было так по-дурацки врать. Он все равно на такое не купился бы, и ты это знаешь. – Она обратила на Вулфа взгляд своих серо-зеленых глаз. – Но если вся история выплывет наружу, это будет для меня, для всех нас, смертным приговором. Хотя рассчитывать, что вы будете держать полученные сведения в секрете, особо не приходится.