И быть подлецом

– Вы совершенно правы, сэр. Приношу свои извинения. Но это действительно редкий случай. В самом деле удивительный! Если все выполнялось на таком же высоком уровне, как было задумано… Как выглядели эти письма? Их отпечатали на машинке?

– Да. Простые конверты, простая дешевая бумага, но отпечатано превосходно.

– Вы сказали, что отправили чек. Они принимали чеки?

Майклз кивнул:

– Она пояснила: либо чек, либо денежный перевод. Выплаты наличными допускались, но не приветствовались, так как их рискованно посылать по почте.

– Вот видите? Поразительно. А что насчет ее голоса?

– Средний тембр. Говорила четко и деловито. Образованная особа. Я имею в виду хорошую дикцию и грамотную речь. Однажды я набрал номер редакции – как вам, вероятно, известно, он был указан на газете – и попросил мисс Пул. Она ответила. Я обсудил с ней один пассаж из последнего номера. Отвечая, она выказала себя женщиной умной и хорошо информированной. Голос высокий, сопрано. Речь нервная, отрывистая. Ничего похожего на особу, которая подсказала мне, как покончить с анонимками.

– Голос и не должен быть похож. Вы звонили, чтобы послушать его?

– Да. Подумал, что получу хотя бы это удовлетворение, поскольку тут нет никакого риска.

– Вы могли бы сэкономить на звонке. – Вульф состроил гримасу. – Доктор Майклз, я собираюсь задать вам один вопрос.

– Пожалуйста.

– Мне не хочется этого делать, но хотя этот вопрос нескромен, он очень важен. И нет смысла задавать его, если я не буду уверен, что вы дадите совершенно искренний ответ или вообще откажетесь отвечать. Вы могли бы ответить уклончиво, а этого я не хочу. Итак, вы готовы выбирать между искренностью и молчанием?

Майклз улыбнулся:

– Молчать как-то неудобно. Я дам вам прямой ответ или скажу: «Без комментариев».

– Хорошо. Какая толика правды содержалась в намеках на ваше непристойное поведение с пациентками?

Доктор посмотрел на него, подумал и наконец покачал головой:

– Вопрос действительно нескромный, но я беру на веру ваши слова о том, что это важно. Вам нужен полный ответ?

– Как можно более полный.

– Тогда это должно остаться между нами.

– Так и будет.

– Верю. Я даже не прошу у вас слова чести. В письмах нет ни слова правды. Я никогда, ни с одной пациенткой не вышел за границы профессиональной этики. Но в отличие от вас, я испытываю глубокую и сильную потребность в нежной дружбе с женщиной. Полагаю, потому и женился так рано – и так неудачно. Возможно, меня также привлекли ее деньги, хотя я стал бы это энергично отрицать. В моем характере есть плохие черты. Признаюсь, что меня связывает нежная дружба с одной женщиной – не той, на которой я женат. Она никогда не была моей пациенткой. Если ей нужен медицинский совет, она идет к другому врачу. Ни один медик не должен брать на себя ответственность за здоровье той, которую любит или ненавидит.

– Эта нежная дружба – она не могла дать повод для намеков в письмах?

– Не вижу, каким образом. Во всех письмах говорится о пациентках – во множественном числе.

– Их имена приводятся?

– Нет, никаких имен.

Вульф кивнул с довольным видом:

– Иначе шантажисту пришлось бы слишком основательно изучать вашу подноготную. – Он подался вперед, чтобы нажать на кнопку. – Я весьма вам обязан, доктор Майклз. Это было очень неприятно для вас, и вы проявили большую снисходительность. Мне нет нужды продолжать. Не вижу необходимости сообщать полиции ваше имя и даже обязуюсь не делать этого – хотя бог его знает, что предпримет моя осведомительница. А теперь давайте выпьем пива. Мы еще не закончили обсуждение стрельчатых арок в мечети Тулуна.

– Если не возражаете, – сказал гость, – я бы налил себе еще этого коньяку. Как раз раздумываю, прилично ли это.

И он продолжил пить коньяк, в то время как Вульф перешел на пиво. Я извинился и вышел подышать свежим воздухом. Пусть себе обсуждают стрельчатые арки в мечети Тулуна, для меня же этот вопрос не актуален.

Был двенадцатый час, когда я вернулся, и вскоре после этого доктор Майклз поднялся, собираясь откланяться. Он вовсе не захмелел, но совсем расслабился и разрумянился. Вульф так расчувствовался, что даже встал, чтобы попрощаться, а когда Майклз протянул ему руку, он вопреки обыкновению не стал колебаться. Вульф не любит обмениваться рукопожатиями с кем попало.

Майклз сказал под влиянием порыва:

– Я хочу попросить у вас кое-что.

– Так попросите.

– Мне хотелось бы проконсультироваться у вас по профессиональному вопросу – я имею в виду вашу профессию. Мне нужна помощь. Я хочу за нее заплатить.

– И запла́тите, сэр, если консультация будет чего-то стоить.

– Уверен, что будет. Я хочу узнать вот что: допустим, за вами тайно следят. Если вас преследует какой-то человек, сколько существует способов ускользнуть от него, и каковы они, и как ими воспользоваться?

– Боже мой! – Вульф содрогнулся. – Как давно это продолжается?

– Несколько месяцев.

– Хорошо. Арчи?

– Конечно, – ответил я. – Рад буду.

– Я не хочу вам навязываться, – произнес Майклз, но именно этого он хотел. – Уже поздно.

– Все в порядке. Присаживайтесь.

Я действительно не имел ничего против, поскольку видел его жену.