Hunters

Они были двумя существами из миров по разные стороны зеркала воды, подобравшимися вплотную к точке невозврата.

Кто ударит первым? В какой-то миг удар бы стал равносилен тому, чтобы убить со своим отражением и себя. В какой-то миг они подошли слишком близко друг к другу, переступив черту.

Для них обоих это была первая любовь, тепло, полыхавшее посреди того моря крови, грязи, тьмы и холода, в котором они жили.

Тепло нужно всем. Без него даже самые сильные и стойкие – мертвы.

Тепло нужно всем. И последняя искра есть в каждом.

Ты можешь зажечь искру вновь – но ты рискуешь сгореть в пожаре. Ты можешь метнуться прочь – но ты рискуешь навсегда остаться холодным угольком.

Там, где любовь – там и страсть. Это – та грязь, от которой никуда не деться. Это – то пламя, которое может сжечь дотла. Это – тот грех, который многие идеализируют, скрашивают.

Я смотрю, ты опускаешь глаза. Подними взгляд – иногда пламени стоит смотреть прямо в лицо…

Тело всего лишь клетка… проваливай из неё, я тебя освобожу. Хех…

Сводящий с ума сильный запах крови бил в нос. Ещё один труп на его руках – медленно осевший на мостовую, залитую тёмной жидкостью, всё ещё хлещущую из распоротого тела вместе с вывернутыми наизнанку кишками. Извини, парень, но ты подошел ко мне слишком близко – и мне совершенно не понравилось твоё копье. Как и выстрелы стрел – и металлическая дробь, завязшая в теле и сейчас причиняющая немалую мне боль.

Стрелы ещё можно выдернуть сразу, а вот пули…

Ну, давайте, подходите.

Сларк вскинул голову, смотря на двух приближающихся охранников. На морде плясала кровавая усмешка, жёлтые глаза полыхали во тьме.

Ну что, кто следующий?

Как много лет назад на Тёмном Рифе, когда он, ещё подростком, но уже повидавшим достаточно, стоял посреди арены, куда его бросили первый раз – со страшным оскалом, забрызганным кровью и ошметками плоти; готовый сражаться до последнего за свою жизнь – и на потеху другим. Вашу мать, вы понимаете, что вы прете на вашу же смерть?! Хотите поймать меня? А теперь подумайте о цене этого… вы готовы её заплатить?

Вот она, та грань, когда неважно, кто становится мишенью.

Вопрос лишь: ради чего ты убиваешь…

Кто следующий?!

Очереди схваток, перемежающихся с бегом по теням. Всё больше боли и крови, всё больше грязи, всё тяжелее дышать. Ты снова кидаешься в бой – на этот раз ты убиваешь только чтобы прорваться, рассчитывая каждый удар, каждое движение. Тебе всё равно, сколько ты убьешь – для тебя уже давно не видно глаз, всё как бездушные марионетки. Удар на излом! Прыжок! – и нож чертит очередную кровавую полосу в груди нового нападающего. Нет, этот останется жив… лишь потому, что у тебя нет времени его добить…

Прочь отсюда… быстрее, ещё быстрее!

Он наверняка помнил лишь троих убитых и четырех покалеченных, на драку с которыми попросту не оставалось времени. Не так много…

Вот она, та грань, когда неважно, скольких ты убил.

Каждая жизнь такая же, как твоя собственная…

Мощный удар по решетке вышиб её напрочь. Впервые за последние дни на суше Сларк радовался своим небольшим габаритам – пролезть в эту дыру было не так сложно, хотя плечи всё равно мешали. Обдирая чешую в кровь, но уже не обращая внимания на боль, амфибия пробрался в тоннель. Куда-то вниз ведет. Из разговоров охранников ещё на городских воротах он понял, что здесь обширные полузатопленные подвалы под городом, куда ни один человек в здравом уме не полезет, боясь заблудиться в кромешной тьме – и боясь ещё чего-то.

По крайней мере, там я смогу переждать…

Из воды на сушу, из воздуха в пламя, из огня в дым. Из одного лабиринта в другой. До последнего. Хаха… да, до последнего Лабиринта – думаете, не найду способ выбраться даже оттуда? Ха!

Так и будешь бегать всю жизнь?..

Ради чего стоило так жить? Когда-то всё казалось простым. Когда-то он всего лишь мечтал вырваться на свободу, глотнуть свежего воздуха, увидеть забытый уже рассвет над поверхностью моря. Он как-то не задумывался ещё о том, что будет вынужден бегать всю жизнь, наматывая и наматывая себе всё больше и больше клубок грехов. Как хотелось скинуть этот груз с плеч – но он всё больше тонул в этом водовороте. Дальше от моря! Но теперь ты влип ещё больше – и тебя преследуют и в чужой стихии…

Здесь очень холодно… или меня просто колотит дрожь изнутри?

Даже если всё внезапно забудут о твоих преступлениях, они всё равно на твоей душе несмываемым пятном. Когда тебя это беспокоило? Скажи честно – с момента, как ты первый раз убил сокамерника, ты больше не чувствовал жалости лишь потому, что твоими жертвами были такие же выродки как ты сам. Ты никогда не оправдывался… Ты принял всё, как есть – и себя таким, какой ты есть. Или каким хотел себе казаться?

Я не могу так больше… я устал…