Гуль и Навруз

Упрямицы исполнен был приказ.
Ковры на крышу вынесли тотчас.

Гуль поднялась наверх среди служанок,
Как солнце, что выходит спозаранок,

И, своевольная, метнула взгляд:
Пред ней внизу темнел вечерний сад.

Глялит — певца Бульбуля вилит с крыши,
Поет он, и звенит печаль двустиший.

Навруз, чтобы излить любовь свою,
Слова подсказывает соловью...

Глаза царевич поднял — и в смятенье
Увидел: стало явью сновиденье!

Такой издал он вопль, и вздох, и стон,
Что вздрогнули земля и небосклон.

Упал он, пленник страсти и печали,
А та луна в атласном покрывале

На крыше глиняной зарылась в прах,
Дыхания не стало на устах.

Тогда ошеломленные подруги
Спустились вниз в отчаянье, в испуге,

Внезапной потрясенные бедой,
За мускусом, за розовой водой.

Обрызгали водой холодной щеки,
Гуль задрожала, вздох издав глубокий,

Страдалица в себя пришла с трудом,
И на руках внесли царевну в дом.

Бульбуль уносит Навруза в шатер

А до утра, недвижный и безгласный,
Лежал в чужом саду Навруз несчастный.

Бульбуль метался, потрясен бедой,
Рыдая, друга оросил водой.

К царевичу взывал он до рассвета, —
Не услыхал ни вздоха, ни ответа.

То, как свеча, он ярко пламенел,
То мотылька он избирал удел.

Пришел в себя царевич на мгновенье, —
Увы, исчезло милое виденье!

И юноша закрыл глаза опять,
Он, мнилось, перестал уже дышать.

Тогда Бульбуль, ценней не зная груза,
Поднялся, на себ взвалил Навруза,

Унес царевича в его шатер,
И день свое сияние простер.

Савсан утешает царевну

Лежала Гуль одна в своем покое,
Пылало сердце бедное, больное.

Вошла Савсан, сказала ей, скорбя:
"Пойми, что убиваешь ты себя!

Тебе помогут, Гуль, в твоем стремленье
Терпенье, и терпенье, и терпенье!

В тоске зачахнуть злой к чему тебе?
Сгореть и стать золой к чему тебе?

Скажи своей рабе всего лишь слово —
Исполнить все, что скажешь, я готова.

Что ни увижу, пусть увижу я!
Себя унижу? Пусть унижу я!

Пройдет твоя печаль, твоя тревога:
Я помогу тебе во имя бога!"

Гуль посылает Савсан к Наврузу