Грёзы принцессы Цзюлин

– Нет, – ответила она и, серьезно призадумавшись, продолжила: – Просто я не думала об этом, поэтому не знаю, правильно это или нет.

Нин Юньчжао, немного помедлив, улыбнулся.

– Я тоже об этом никогда не думал.

Как будто двое маленьких детей, которые ничего не смыслили в жизни, играли в семью, словно муж и жена. Нелепо до невозможности.

– Придумываю тут всякое, – серьезно и откровенно добавил он.

Глава 32 Радостное событие в счастливый час и удачный день

Десятый молодой господин Нин и впрямь красноречив. Хотя его слова иногда вводили в ступор, юноша отличался прекрасными манерами, откровенностью и честностью. Неудивительно, почему он так популярен в Янчэне.

Беседа с ним вызывала абсолютно другие эмоции, нежели общение с семьей Нин.

Цзюнь Цзюлин снова улыбнулась, сжав губы.

И все же он слишком много думает.

– Я имею в виду, ты веришь, что они влюбились друг в друга с первого взгляда? Разве такой, как он, способен на подобное? – улыбнувшись, еще раз повторила она.

Получается, изначально ее заинтересовало именно поведение Лу Юньци.

Вероятно, из-за того, что Нин Юньчжао рассказал ей, что использовать имя принцессы в названии Зала Цзюлин может быть запрещено.

Вдруг владелец лавки крикнул, что их тофу готов. Поскольку Сяо Дин и Лю-эр ушли, молодой господин Нин встал и сам принес заказ.

– Подобные отношения между мужчиной и женщиной – их личное дело. Мы не имеем к этому никакого отношения, разве нет? – ответил Нин Юньчжао, затем вытащил платок, протер палочки и протянул их девушке.

Цзюнь Цзюлин улыбнулась, приняла палочки и принялась за еду.

Да. Ни ко мне, ни к нему отношения это не имеет. Но моя сестра…

– …Но принцесса Цзюли еще даже не вышла замуж, а рядом с командующим Лу уже есть какая-то женщина…

– Ага, так и есть.

– Но никто же не говорил, что муж принцессы не может завести себе наложницу.

– Но это перебор… Никакого уважения!

– Суетесь не в свое дело. Император еще даже ничего не сказал, к чему наш пустой треп?

Дискуссия все продолжалась.

Вряд ли это можно было назвать отсутствием уважения. А вот повторная женитьба на сестре – уже другое дело.

Ему теперь и прикидываться ни к чему. Одну принцессу уже одурачил, а на вторую уже можно даже не тратить усилий.

Может делать все, что угодно.

Цзюнь Цзюлин сидела и палочками уминала тофу, но казалось, от процесса она не получает особого удовольствия, а через пару мгновений взяла и закатала рукава. Увидев эту картину, Юньчжао улыбнулся и сделал то же самое.

– Тебе вкусно? – спросил он.

Юная госпожа Цзюнь, промычав что-то, кивнула, захватила палочками кусочек и закинула в рот. Все ее губы были испачканы маслом. В таком состоянии мало кто озаботился бы полноценным ответом.

Иногда действия куда убедительнее любых слов.

Уголки губ Нин Юньчжао слегка дрогнули. Не став больше ни о чем спрашивать, он принялся с большим аппетитом поедать тофу.

– …И все же ему не следовало ничего подобного делать. Свадьба ведь уже через два дня…

– …Зачем? Оставил бы ее дома, зачем выставлять всем напоказ?

– …Как же это, должно быть, разозлит принцессу Цзюли…

Цзюнь Цзюлин подняла голову и улыбнулась Нин Юньчжао.

– И правда вкусно, – сказала она, снова и снова набивая рот.

– Помедленней! – Нин Юньчжао не удержался и непроизвольно протянул ей платочек.

Цзюлин ловко приняла его и, улыбаясь, протерла уголки рта.

Не волнуйтесь. Моя сестра ничего не узнает.

Резиденция Хуай-вана была закрыта для внешнего мира, сестра с братом жили в изоляции. Ни ветер, ни дождь, ни зной не имели для них никакого значения.

Наступило двадцать восьмое июня. Пока еще не рассвело, но яркий свет уже окутывал многоуровневое здание дворца.

Это было внушительное строение со стенами цвета киновари и желтой черепицей.

Внутренний двор выглядел роскошно.

Однако в резиденции стояла тишина, как на безлюдной местности. Возможно, дело было в том, что многие в такое время еще глубоко спали, однако кто-то уже бодрствовал и медленно прогуливался по главной дорожке, искусно вымощенной разноцветным кирпичом.

Этим человеком оказалась молодая девушка. Ее белоснежная юбка развевалась, напоминая движущиеся гребешки волн.

Стройная фигура, грациозные и сдержанные движения. Свет окутывал ее, словно тонкий слой шифона.

Пройдя по главной дорожке, вскоре она добралась до внутреннего двора.

Двери были открыты, но внутри никого не оказалось. Фонари на крытой дорожке были все еще зажжены, но из-за легкого тумана казались тусклыми и размытыми.