Граф божьей милостью

Выпили, и не раз. За разговорами засиделись почти до полночи. Мне для ночевки отвели спальню почившего мужа вдовы Сервантес, а Клауса наша хозяйка отправила куда-то в другое помещение. Очень ожидаемо, так как в конце застолья, Екатерина уже не скрывала своих совершенно понятных намерений в отношении меня.

И не ошибся, едва омылся и лег, как комнате появилась Катя, в длинной прозрачной ночной рубашке и платком на плечах.

– Знал, что я приду? – она ловко юркнула под одеяло и прижалась ко мне.

– Ждал…

– Но я не для того, нет, – жарко, с придыхом, зашептала она. – Не подумай, просто поговорить хочется. Очень хочется! Знаешь, как я соскучилась по нашему говору? Прямо до слез. Вот так, прижаться и просто поболтать. – Катя уютно устроилась у меня на плече и жалобно всхлипнула. – Думала рехнусь, когда сообразила куда попала. Сама не знаю, как выжила…

– И у меня так же было, – я приобнял женщину и прижал к себе. – Не плачь, видно у Господа на нас свои планы есть, если не дал пропасть.

– Больше никого из наших не встречал?

После недолгой паузы я ответил:

– Нет, не встречал. Но если мы попали, значит и другие могут быть. Но сама знаешь, люди разные, так что не советую специально искать. А если встретишь, не спеши себя открывать. Всякое может случится.

– Знаю… – тихонечко кивнула Катя. – Знаешь, как я перепугалась, когда ты со мной, но нашему заговорил. Думала не признаюсь ни за что. Само по себе получилось.

– И у меня само по себе.

– А детки у тебя есть?

– Есть. Две… нет, три девочки.

– Мастер!

– А то.

– А мне господь не дал еще.

– Даст. Обязательно даст.

– Я уж постараюсь… – Катя хихикнула. – Правда рожать боюсь. Сам знаешь, тут врачи, хай Бог милует.

– Как время придет, я тебе найду нормального. Ну… сравнительно, конечно. По крайней мере моих девчат он принял без проблем.

– Может останешься? – вдруг попросила Катя. С надрывом и безнадежностью в голосе, словно уже знала, что я откажусь.

– Не могу, Катюша… – я осторожно поцеловал ее в висок. – У меня своя дорога. Только благодаря тому, что иду по ней, я и выжил. Сойду – сразу конец. Понимаешь?

– Понимаю… – жалобно всхлипнула женщина. – А давай… давай споем? Тихонечко… Вот эту, помнишь? Жи-ил был художник оди-ин…

– Пугачева?

– Ага! – прыснула Катя.

– Давай…

Так и пролетела ночь. Мы разговаривали, пели, рассказывали анекдоты и вспоминали фильмы нашего времени. А того, что обычно случается между женщиной и мужчиной в постели, у нас так и не случилось. И к лучшему. Катерина очень привлекательная женщина, но секс мог все испортить. Я уже говорил, что это время пришлось по мне, как пиджак от лучшего портного, я даже стал забывать, как это, жить в двадцать первом веке, но вот эта ночь неожиданно тронула сердце, словно я побывал на родине, после очень долгих лет на чужбине.

А утром пришло время заняться эксфильтрацией из Ля-Рошели. Отправленные на разведку в город слуги доложили, что усиленное наблюдение за портом и воротами еще не сняли. Пришлось согласится на план вдовы Сервантес. А план этот оказался весьма оригинальным. Вот даже не знаю, как сказать. Порой мне кажется, что все женщины думают одинаково.

– Ну чего? – Катерина удивленно поджала губы и развела руками. – Он большой, поместишься. Дырок навертим, чего-нибудь мягонькое подложим, доедешь с комфортом. Да тут и ехать всего ничего.

На полу рядом с ней лежал открытый чемодан. Здоровенный, обтянутый телячьей кожей поверх плетеной из лозы основы. Чемодан, мать его ети!

Клаус умело скрыл улыбку. В свое время я ему рассказывал, как бежал из Фуа почти в такой же емкости. Н-да… похоже линять таким образом становится моей традицией. Да и хрен бы с ним. Другого выхода особо и нет. В прошлый раз сработало, может и в этот сработает.

Я грозно зыркнул на оруженосца и притворно тяжело вздохнул.

– А горилки с собой своей дашь?

– Дам, дам, – с улыбкой пообещала Катя. – Целую пляшку. И сальца за закуску.

– Тогда ладно.

Я и вправду отлично поместился, даже ноги не пришлось согнуть. Клауса засунули в здоровенную корзину и завалили разным хламом. Потом нас погрузили на крышу возка, на котором почтенная вдова Сервантес собиралась выехать в свое загородное имение.

Гортанно крикнул кучер, щелкнул кнут, всхрапнули лошади. Карета дернулась и переваливаясь с боку на бок, тронулась с места.

– Блядь… – ругнулся я, нащупал глиняную бутыль с самогоном и хватил из нее добрый глоток. Потом второй.

И неожиданно задремал, убаюканный покачиванием. Бессонная ночь сказалась.

Проснулся от громкого разговора.

– Мое почтение, госпожа Сервантес… – проскрипел сиплый бас. – Слышал на вас вчера напали на рынке? Эх, был бы я там, я бы…

– Все вы только на словах герои и в борделе, – сварливо отозвалась Катерина. – А как до дела дойдет, днем с огнем не найдешь. Некому защитить бедную вдову.

– Ничего подобного! – обиделся обладатель баса. – Обидные ваши слова, госпожа Сервантес.

– Хватит болтать. Чего остановил? – отрезала вдова.

– Дык, приказано проверять все. Лазутчики в городе, сами знаете. Куда следуете?