Горячие сердца

— Это очень распространенное заблуждение. Особенно среди женщин. — Он потрогал свои бачки. — А если подумать: что такое истребитель? Как ниточкой, привязан он к своему аэродрому, не может заглянуть к противнику дальше переднего края, за пределами собственного носа ничего не видит...

Она заставила себя задать ему вопрос, который никогда не решалась задать Николаю:

— А опасность... где больше?..

Капитан прикурил от дотлевающей папиросы новую и, делая вид, будто хочет быть скромным, проговорил так, как может говорить только молодой офицер — небрежно и немножко хвастливо:

— Опасность в истребительной?.. В общем, скажу вам так: истребитель встречается в большинстве случаев с таким же, как он сам, истребителем. Один на один или в группе — не в этом дело. Но факт: против пушки противника — у истребителя пушка, против немецких пулеметов — такие же пулеметы, против маневренности в скорости — такие же качества своей машины... Да вам, наверно, не интересно...

Она жадно ловила слова и поторопила его нетерпеливым движением головы.

— Ну-с, а у нас?.. — Капитан сделал паузу. — Средства борьбы, какими располагает противник в своем глубоком тылу: истребительная авиация, зенитная артиллерия всех калибров, при низком полете даже ручное оружие наземных войск, — все идет в ход, все угрожает жизни экипажа и целости корабля.

По испуганному взгляду Анны он понял, что говорит совсем не то, что нужно. Хотел успокоить ее, но она уже надвинула наушники. На коммутаторе вспыхнула лампочка радиста.

Голос „Бури“

«Буря вызывает Нину... Нину вызывает Буря... Нина... Нина... говорит Буря... Мы над основной целью... Зенитный огонь... мешает работать. С первого захода сбросили половину груза... Разворачиваюсь на второй... Следите за моими спутниками. Зенитный огонь очень силен... Говорит Буря... говорит Буря... Заметил ночной истребитель противника... Следите за моим народом...».

Зенитный огонь... Второй заход...

Анна хотела ему что-то крикнуть... Может быть, остановить его?.. Нет, нет, это сердце. Она прижала к груди свободную левую руку, чтобы сдержать его удары... Нет, нет! Если есть бомбы — непременно второй заход.

А сердце протестующе билось в ладонь...

«Говорит Тюльпан... говорит Тюльпан... Результаты хорошие... основная цель... пожар...».

Пожар? Горит машина? Да нет же!..

«...Пожар на станционных путях. Ухожу от цели. Убит стрелок. Оторван стабилизатор. Ухожу от цели... Последите за товарищами... Огонь очень силен...».

Огонь очень силен... Второй заход...

«Говорит Книга. Прожекторы совершенно не дают работать. Очень много прожекторов... Сильный огонь зениток... Сбрасываю груз, так как выбыл левый мотор... выбыл левый мотор... Предупредите товарищей: огонь очень силен... Говорит Книга...»

Огонь очень силен... Второй заход...

«Говорит Буря... вызывает Нину... Мои отработались... Горит одна машина... горит одна машина... номера не разбираю... Разворачиваюсь на третий заход для контрольного фотографирования...»

Она почувствовала, что предательский комок подкатывает к горлу.

Под пальцами хрустнул карандаш. Отбросила, схватила другой.

«Буря»! Где же «Буря»? Третий заход...

Урвала секунду и бросила в микрофон:

— Товарищ радист, вы слушаете воздух?

— «Буря» куда-то девалась...

Куда-то девалась?.. Очень сильный зенитный огонь?.. Третий заход?..

— Товарищ радист... — И закусила губу, чтобы заставить себя замолчать.

Дежурный с бачками встал за ее спиной. Взял запасные наушники:

— На рации!.. Что «Буря»?..

— Прервала передачу.

— Ищите.

— Ищу. «Буря... Буря... говорит Нина... Буря, отвечайте... Буря... отвечайте Нине...»

Дежурный снял наушники.

— Может быть, все-таки закурите?

Анна послушно взяла папироску, хотя почти никогда не курила.

В наушники слышно: «Буря... Буря... говорит Нина...»

...Третий заход!..

Николай же знает, что она сидит у коммутатора... Или забыл?.. Да, наверно, забыл: с ним трое товарищей его экипажа. И тридцать два товарища в остальных машинах девятки. Он думает о них. Она тоже будет думать о них.

«Буря... Буря... отвечайте Нине...».

Клубок у горла делался все туже.

— Товарищ капитан, дайте еще папироску.

Голос радиста:

— Коммутатор, принимайте.

Ага!

«Говорит Книга... Иду на одном моторе... дойду...».

Этот, наверно, дойдет. Она знает этого летчика — любимец Николая. Точен, как часы, и летает, как птица.

Ее рука совершенно автоматически перевела на бумагу показания стрелок.

«Говорит Тюльпан... Полный порядок...»

Хорошо.

«Говорит Тамбов... Порядок».

У этого суховатого рыжего командира всегда «порядок».

«Говорит Волга... Порядочек... Целую».

А у этого белобрысого парня хватает сил шутить и сегодня. Молодец! Но его поцелуи она все-таки в штаб не передаст... Да, сегодня он может шутить. А вчера едва дотянул с оторванным стабилизатором. Она сама видела, как он, выскочив из самолета, любовно погладил землю:

— Хороша ты все-таки, старушка!

И это вовсе не было шуткой. Он ведь думал, что его никто не видит...

«Говорит Юпитер...»

«Говорит Лисица...»

Она знала их всех в лицо. Знала характер каждого

У всех порядок. Как хорошо! А «Буря», где «Буря»?