Горячие сердца

— Вы, конечно, не виноваты?

— Нет... виноват.

— Нуте-с?!

— Я... слишком отполировал подошвы.

Баранов взглянул на него с удивлением.

— Что отполировали?.. — И даже повернул к нему ухо, боясь снова ослышаться.

— Подошвы новых сапог, товарищ член Реввоенсовета.

Николай объяснил причину аварии.

Баранов взглянул на сапоги:

— Своей пошивки?

— Точно так.

Баранов нагнулся и оглядел сапоги с видом знатока:

— Чисто!.. Сапожник?

— Когда-то сапожничал.

— А еще что умеете?

— Шить.

— А еще?

— Столярничать, слесарничать.

— А специальность на производстве?

— Стерженщик, формовщик, вагранщик. Потом — токарь.

— А... уговор помните?

— Помню.

— Нуте-с...

Баранов пристально посмотрел Николаю в глаза.

Николаю показалось, что он прочел во взгляде начальника свой приговор: прощай, авиация! Но в этот момент Баранова окликнул Ворошилов. Все трое — Ворошилов, Орджоникидзе и Баранов — отошли на несколько шагов. Николаю не было слышно, о чем они говорят. Но вот Баранов обернулся к Николаю и приказал:

— Можете быть свободным!

Николаю показалось, что при этом он старался скрыть улыбку.

Значит, он все-таки будет летать?! Летать...

Николай набрал полную грудь воздуха и посмотрел в бездонную голубизну неба.

...Вернувшись домой, Николай никому не рассказал о происшедшем. Но все вокруг него казалось наполненным радостью и лучилось счастливыми надеждами.

Николай отважился на то, чего долго не решался сделать, пока не был уверен в своем будущем: попросил соседскую дочку Аннушку, которую давно уже любил, стать его женой.

Небо наше!

Хлипкая фигурка

Мечта Николая сбылась: его назначили в бомбардировочную авиацию. Четырехмоторные «ТБ-3» были самыми тяжелыми самолетами военной советской авиации того времени — очень большими, с огромным полетным весом, со сложной техникой и мощным вооружением.

Многообразие и обилие бортовой техники «ТБ-3» покорили Николая. Мысль о том, что этот плод огромной конструкторской и научной работы будет вверен ему, еще больше увеличила требовательность, с которой он относился к каждому своему шагу.

Николая не смущало то, что ему было доверено место пока всего лишь второго летчика, сидящего на правом управлении корабля. Таких, как он, было столько же, сколько кораблей. И еще столько же было старших летчиков, сидевших за левым управлением, — командиров кораблей. А над ними стоял командир отряда — капитан Тупиков. А над капитаном — майор, командир эскадрильи. А дальше — командир полка. А над ним — командир бригады... Да разве перечтешь всех командиров, среди которых он, Николай Гастелло, — самый маленький.

Левое место!..

Прежде мечтой Николая была вся бомбардировочная авиация в целом, со многими сотнями бомбардировщиков. Потом, перед получением назначения, он мечтал о тяжелой авиации с большими кораблями. Еще позже мечта сузилась до бригады, вооруженной «ТБ-3», а теперь эта мечта ограничилась одним-единственным кораблем и сузилась до... одного места — левого места командира.

По приказу начальника Военно-Воздушных Сил каждый молодой пилот должен был налетать в качестве правого летчика не менее шестидесяти часов на «ТБ-3». Только после этого наиболее умелых разрешалось переводить на левое, командирское управление.

Однако в то время летчиков на «ТБ-3» не хватало. Советская авиационная промышленность уже выпускала в большом количестве даже такие сложные в производстве самолеты, как «ТБ-3». Командир отряда капитан Тупиков попросил разрешения обучить для себя нескольких командиров кораблей из молодежи, прибывшей вместе с Гастелло. Тупиков внимательно присматривался к молодым пилотам. Результаты этого наблюдения сказались не в пользу Николая Гастелло.

Не разгадал сразу командир отряда и характера молодого летчика: неразговорчив, не в меру серьезен и, кажется, с обостренным самолюбием. Ко всему еще — тихоня, совсем не похож на привычную массу молодежи. Из такого тихого парня едва ли выйдет хороший командир большого корабля. Там нужно в очень тяжелых условиях крепко держать в руках не только сложнейшую технику, но и большой экипаж — целых девять человек различных специальностей, подготовки, характеров.

— Этакая хлипкая фигурка в истребительной сойдет, а у нас мужчины требуются, — с оттенком некоторого превосходства над легковесностью истребителей сказал Тупиков.

Капитан Тупиков решил поставить вопрос о переводе Гастелло в истребительную авиацию. Он ведь не знал всей предистории назначения Николая в тяжелую авиацию, а тренировочные полеты на легких машинах, проводившиеся в бригаде, показали и Тупикову отличные летные данные Гастелло как пилота. Дело было только за тем, чтобы найти повод и удобную форму для объявления летчику Гастелло такого приговора. Впрочем, Тупиков и не предполагал, что его решение может огорчить Гастелло: кто из молодежи не был бы рад переводу в «истребительную»?