Гордость и предубеждение

Мистер Гардинер также написал, что если их отцу не помешают непредвиденные обстоятельства, то он приедет домой уже на следующий день, то есть в субботу. Приведенный в отчаяние столькими неудачными попытками, он, наконец, поддался уговорам своего шурина и согласился вернуться в Лонгбурн, поручив продолжать поиски мистеру Гардинеру. Когда об этом передали миссис Беннет, она не выразила того восторга, который ожидали ее дети, еще хорошо помнившие ее прежнее беспокойство по поводу безопасности мужа.

– Что! Он возвращается домой?! И без бедной Лидии?! – кричала она. – Нет, он не может уехать из Лондона, пока не найдет ее. Кто же тогда сразиться с Уикемом и заставит его жениться на ней?

Поскольку миссис Гардинер уже начала скучать по собственному дому, было решено, что она вместе с детьми отправится в Лондон еще до того, как оттуда приедет мистер Беннет; и, таким образом, ее увезла карета, которая вернулась в Лонгбурн уже с самим хозяином.

Уезжая, миссис Гардинер пребывала в крайнем недоумении по поводу Элизабет и ее друга из Дербишира, который был так внимателен и заботлив. С тех пор племянница ни разу не упомянула его имени; а предположения миссис Гардинер относительно того, что он пошлет им вдогонку письмо, на практике не подтвердились, так как Элизабет из Пемберли ничего не получала.

Нынешнее бедственное положение ее семьи на самом деле давало массу поводов для письма, в котором мистер Дарси мог бы, например, выразить свое сочувствие. Теряясь в догадках, Элизабет никак не могла понять, почему он так долго молчит. Поскольку она уже прекрасно разбиралась в собственных чувствах, то знала, что, если бы он написал ей, она бы намного легче перенесла тяжесть позора, который навлекла на них Лидия. Даже одно его слово, как считала Элизабет, могло бы избавить ее от столь частых бессонных ночей.

Когда приехал мистер Беннет, то поразил всех своим обычным спокойным видом. Не имея привычки говорить много, он и сейчас почти молчал и ни словом не обмолвился о деле, которое вынудило его покинуть дом; и только, спустя какое-то время дочери, наконец, осмелились затронуть волнующую их тему.

Это случилось уже ближе к вечеру, когда все собрались пить чай. Первой о Лидии заикнулась Элизабет; и, как только она выразила сожаление по поводу того, что пришлось вынести ее отцу, он ответил:

– Ничего не говори об этом, ведь кто должен страдать, как не я? Ее поступок на моей совести, и расплачиваться за него мне.

– Вы не должны быть к себе так строги, – произнесла Элизабет.

– Не нужно предостерегать меня против этого. Нет, Лиззи, позволь мне хоть раз в жизни почувствовать свою вину. И не беспокойся: я не сойду с ума, и все это скоро пройдет.

– Вы полагаете, что они в Лондоне?

– Конечно. Где же еще они могут так хорошо прятаться?

– Лидия всегда хотела попасть в Лондон, – заметила Китти.

– Выходит, она сейчас счастлива, – сухо проговорил отец, – и возможно, ее пребывание там продлится достаточно долго.

Затем, после небольшой паузы, он добавил:

– Лиззи, я больше не держу на тебя зла за твой совет, который ты мне дала в мае, и к которому я не прислушался, хотя и должен был, учитывая нынешние обстоятельства.

Их прервала Джейн, вошедшая в столовую для того, чтобы отнести матери чай.

– Это же спектакль какой-то! – воскликнул мистер Беннет. – Да она просто играет на публику и старается придать своему горю театральность! Завтра я поступлю точно так же: запрусь в своей библиотеке, надену халат и ночной колпак и стану доставлять всем как можно больше хлопот. Или, может быть, мне лучше отложить это до следующего раза, когда из дома сбежит Китти?

– Я не собираюсь убегать, папа, – с обидой ответила Китти. – Если бы я и поехала в Брайтон, то вела бы себя намного лучше, чем Лидия.

– Ты – в Брайтон! Да я не пущу тебя дальше Истбурна. Нет, Китти, теперь я научился быть предусмотрительным и боюсь, что первой это почувствуешь ты. Больше ни один офицер не войдет в Лонгбурн и даже не приблизится к нему на милю. Все балы будут запрещены, по крайней мере, до тех пор, пока ты не начнешь вставать по утрам вместе с остальными сестрами. И ты больше не выйдешь из дома, если не сможешь доказать, что каждый день провела хотя бы десять минут за чем-нибудь ст(ящим. Китти, принявшая все эти угрозы всерьез, заплакала.

– Перестань, – попробовал он успокоить ее. – Не нужно так расстраиваться. Если в течение следующих десяти лет ты будешь хорошей девочкой, то я даже сам свожу тебя куда-нибудь.

Глава 49

Спустя два дня после возвращения мистера Беннета в Лонгбурн, когда Джейн и Элизабет прогуливались за домом по обсаженной кустарником аллее, они заметили, как к ним направляется экономка, и, решив, что та собирается позвать их к матери, поспешили навстречу; однако стоило им приблизиться к ней, как она сразу же обратилась к Джейн:

– Прошу прощения, что помешала вам, мадам; но мне показалось, что из города для вас могли прийти хорошие новости, поэтому я позволила себе поинтересоваться…

– Что вы имеете в виду, Хилл? Мы ничего не получали из города.