Гордость и предубеждение

– Похоже на правду, – протянула Элизабет, – хотя до сих пор мне это почему-то в голову не приходило. Выплатить все его долги и после этого еще на что-то жить! Вы правы, здесь без дядюшки не обошлось. Какая щедрая душа! Мне очень жаль, что он вынужден был причинить себе столько беспокойств. Как же я раньше не догадалась, что речь идет о такой ничтожно малой сумме?

– Уикем, – заметил ее отец, – был бы полным дураком, если бы согласился взять ее за меньшие деньги, чем десять тысяч фунтов стерлингов. Нет, боюсь, что мы недооценивали его.

– Десять тысяч! Боже мой! Как же мы покроем хотя бы половину этой суммы?

Мистер Беннет ничего не ответил; и все они, погрузившись в раздумья, теперь шли молча, пока не добрались, наконец, до дома. Отец тотчас же направился в библиотеку, чтобы сесть за письмо, а девушки поспешили уединиться в столовой.

– Стало быть, они женятся! – воскликнула Элизабет, как только они оказались одни. – Как странно! Однако мы должны быть благодарны уже и за это. Мы должны радоваться их свадьбе, какими бы малыми ни были их шансы жить счастливо, и каким бы скверным и несносным ни был его характер. Ох, Лидия!

– Я утешаю себя мыслью о том, – ответила Джейн, – что он не женился бы на Лидии, если бы не испытывал к ней настоящего уважения. Кроме того, если дядюшке на самом деле удалось выяснить, какие у Уикема долги, то я все равно не верю, что он говорил о сумме в десять тысяч фунтов. У него есть свои дети и, возможно, будут еще. С какой стати ему тратить собственные деньги?

– Вот когда мы действительно узнаем о его долгах, – произнесла Элизабет, – то тогда и сможем с уверенностью сказать, как много для них сделал мистер Гардинер, ибо у самого Уикема за душой сейчас нет ни гроша. Но в любом случае нам никогда не расплатиться с тетушкой и дядюшкой за их доброту. Они пошли на такие жертвы, что даже взяли Лидию к себе домой и теперь оказывают ей всяческую поддержку. К этому времени она уже, наверняка, у них. Но если она не чувствует благодарности даже сейчас, то просто не заслуживает того, чтобы быть счастливой. Интересно, как она вела себя при встрече с тетушкой?

– Мы должны постараться забыть все, что произошло между ними, – сказала Джейн. – И лично я все же надеюсь, что Лидия будет счастлива. Согласие Уикема на брак уже само по себе является доказательством того, что он, наконец, встал на путь истины; и взаимная любовь, на мой взгляд, еще больше укрепит их союз. Я даже смею думать, что они будут жить настолько спокойно и благоразумно, что со временем их прошлые ошибки будут преданы забвению.

– Нет, поступок, который совершили они, не сможем забыть ни я, ни ты, ни кто-либо другой. Об этом даже не стоит сейчас говорить.

И тут их неожиданно осенила мысль, что мать, скорее всего, о случившемся еще ничего не слышала. Таким образом, они побежали в библиотеку и спросили у отца разрешение рассказать обо всем миссис Беннет. Он был очень занят ответом мистеру Гардинеру и, не поднимая головы, равнодушно ответил:

– Делайте, что хотите.

– А мы можем взять письмо дядюшки?

– Берите что угодно, только не мешайте мне.

Элизабет схватила со стола письмо, и они отправились наверх. Мэри и Китти находились в комнате у матери, а значит, решили старшие сестры, одного раза будет достаточно для того, чтобы известить их всех. Сообщив вкратце, что появились, наконец, приятные новости, Джейн зачитала письмо. Безутешная мать, когда узнала о надеждах мистера Гардинера относительно скорого замужества Лидии, едва ли могла сдержать себя от радости и при каждом последующем предложении уже просто ликовала. В итоге она так разнервничалась, что пребывала теперь в не меньшем волнении, чем раньше. Впрочем, сейчас миссис Беннет была довольна, прежде всего, тем, что на ее дочери рано или поздно женятся; а потому опасения по поводу счастья и благополучия Лидии ее уже нисколько не беспокоили. Не думала она и о людских толках, которые были вызваны столь дурным поступком дочери и которые, возможно, смолкнут еще очень не скоро.

– Моя дорогая Лидия! – кричала она. – Вот так новость! Мы вновь увидимся с ней! Только представьте себе: она выйдет замуж в шестнадцать лет! Ах, мой славный брат! Я всегда знала, что у него все получится. Как же мне не терпится поскорее обнять ее! И дорогого Уикема тоже! Но наряды, свадебные наряды! Надо сейчас же написать сестре Гардинер и распорядиться насчет платьев. Лиззи, дорогая моя, спустись к отцу и спроси, сколько он готов ей дать. Нет, погоди. Я сама пойду. Китти, вызови Хилл. Я должна одеться. Ах, моя милая Лидия! Как мы все будем рады, когда снова встретимся!

Старшая дочь решила несколько убавить этот порыв чувств и попыталась перевести мысли матери на тот факт, что они теперь в долгу перед мистером Гардинером.

– Таким удачным завершением дела, – добавила она, – мы обязаны, прежде всего, дядюшке. И, кроме того, нам кажется, что ради согласия Уикема ему пришлось выложить перед ним определенную сумму.