Голубой горизонт

Луиза оставила свое место на баррикаде и побежала к ним, чтобы ободрить самых юных участников обороны:

— Вспомните тренировки! Держитесь! И старайтесь не спешить!

Сквозь облака дыма Джим снова заметил Манатаси. Она находилась теперь позади импи, подгоняя их вперед. Ее дикие вопли и улюлюканье заставляли воинов прилагать все больше усилий.

Нгуни один за другим перелезали через трупы и подбирались к баррикаде под тем местом, где стоял Джим. Их ноздри расширились от запаха крови, на лицах горела волчья радость. Их крики леденили души и вселяли в защитников неуверенность.

Не в состоянии забраться прямо на баррикаду под непрерывным огнем, воины начали раскачивать центральный фургон. Человек пятьдесят разом налегли на него, и фургон угрожающе качнулся. Джим увидел, что очень скоро он может перевернуться. И нгуни хлынут в образовавшуюся брешь. А тогда сражение закончится в считаные минуты.

Манатаси тоже увидела это и почуяла, что победа почти у нее в руках. Она запрыгнула на небольшую груду камней, чтобы видеть все поверх голов своих подданных.

— Зии! — пронзительно визжала она. — Зии!

Воины отвечали ей дружным ревом и налегали плечами на бок фургона. Тот уже едва держался и мог в любой момент упасть.

— Шикелела! — вопили командиры. — Еще раз!

Воины собрались с силами и наклонились, чтобы ухватиться за оси фургона.

Джим посмотрел на Манатаси. Она стояла на той самой горке камней, которую Джим сложил, чтобы спрятать бочку с порохом. Он глянул вниз, на передние колеса фургона. Конец фитиля по-прежнему оставался привязанным к одной из спиц, а сам фитиль тянулся под рамой фургона, под грудами тел нгуни прямо к холмику, на котором красовалась Манатаси…

Джим лишь слегка присыпал фитиль сухой землей. И теперь отчетливо видел его там, где прикрытие с него стряхнули ноги атакующих. Возможно, другой конец все так же оставался в отверстии пороховой бочки…

— Проверить можно только одним способом, — мрачно сказал себе Джим.

Он схватил очередной заряженный мушкет, поданный ему мальчиком, взвел курок и нырнул под качавшийся фургон.

«Если его сейчас перевернут, меня просто раздавит, как лягушку», — подумал он.

Тем не менее он нашел конец фитиля и приложил его к зарядной полке замка мушкета. Придерживая его одной рукой, Джим нажал на курок. Кремень ударил, посыпались искры, и порох на полке вспыхнул, испустив клубочек дыма. Мушкет подпрыгнул в руках Джима, и выстрел взрыл землю у его ног. Но фитиль загорелся. Он зашипел, быстро чернея, потом по нему побежал огонек и исчез в пыли, как змея в норке.

Джим выскочил из-под качавшегося фургона и с баррикады уставился на Манатаси. Тонкая струйка крови продолжала стекать по ее боку из раны, оставленной пулей Джима.

Королева увидела его и направила ассегай в сторону его лица. Ее чудовищно раскрашенные черты исказились ненавистью, на губах выступила пена, и полетели брызги слюны, когда Манатаси принялась выкрикивать смертельные проклятия.

А потом Джим увидел, как горит последний кусок запала, одолевая оставшийся до камней ярд. Пламя быстро сожрало этот кусок, и черные остатки шнура скорчились на земле.

Джим стиснул зубы, ожидая взрыва.

Прошло страшное мгновение, и тут фургон наконец опрокинулся, образовав смертельную брешь в баррикаде. Джима сбросило вниз, он растянулся на земле почти под фургоном. Нападающие победоносно взвыли и ринулись вперед.

— Булала! — орали они. — Убивай!

Вдруг бочка с порохом взорвалась под ногами Манатаси. Мощный столб пыли и камней поднялся выше деревьев. Взрыв разорвал тело королевы на три части. Одна из ее ног взлетела высоко. Другая вместе с туловищем свалилась на ряды подходивших воинов, залив их кровью. А голова пролетела над баррикадой, как пушечное ядро, и покатилась по открытой площадке лагеря.

Взрыв сбил с ног тех нгуни, что лезли в открывшийся проем. Часть их оказалась убита, часть искалечена.

Джима от полного удара взрыва закрыл перевернутый фургон. Наполовину оглушенный и ослепленный, он все же поднялся на ноги, и его первой мыслью стала мысль о Луизе.

Она находилась с мальчиками-пастухами; от взрыва они все упали на колени, но Луиза тут же вскочила и побежала к Джиму.

— Джим, ты ранен! — воскликнула она.

Джим только теперь почувствовал, что из его носа льется что-то теплое, с металлическим и соленым вкусом. Летящий осколок камня рассек ему переносицу.

— Царапина, — отмахнулся он и прижал Луизу к груди. — Но ты, слава милостивому Богу, цела.

Обнимая друг друга, они посмотрели через брешь в баррикаде на кровавую бойню, учиненную взрывом.

Убитые нгуни лежали грудами друг на друге. Воины импи удирали со всех ног. Большинство из них бросили щиты и оружие. В их голосах слышался суеверный ужас, когда они кричали друг другу:

— Эти колдуны бессмертны!

— Манатаси погибла!

— Ее убила молния колдунов!

— Великую черную корову пожрало чародейство!

— Бегите! Нам не устоять против них!

— Это призраки, это духи крокодилов!