Голубой горизонт

Джим вернулся на свое место рядом с Луизой, спокойно и не спеша, подавая пример хладнокровия стрелкам и мальчикам. Первый ряд импи уже приближался к белой линии. Воины пританцовывали и пели, топая босыми ногами, трясли боевыми погремушками и стучали ассегаями по щитам. Между этими щитами не просматривалось даже щелки.

«Я подпустил их слишком близко», — подумал Джим. На долгий миг его воспаленному взгляду показалось, что защитники лагеря уже находятся в пределах досягаемости смертоносных клинков импи. Но потом увидел, что нападающие еще не достигли линии, выложенной из белых камней. Он взял себя в руки и крикнул:

— Ждем! Пока не стрелять!

Он выбрал одного из командиров, индуну, в переднем ряду. Шрамы сплошь покрывали его. Чей-то топор оставил на его голове след — через глаз и вниз по щеке. Заживший шрам выглядел гладким и блестящим, а пустой глаз через верхний край щита словно смотрел прямо на Джима.

— Ждать! — еще раз крикнул Джим. — Пусть подойдут!

Теперь он даже видел отдельные капли пота, скользившие по щекам индуны как серые жемчужины. Босые ноги мужчины перешагнули через пирамидку из белых речных камней.

— Вот теперь — огонь! — крикнул Джим.

Первый залп прозвучал как удар грома. Пороховой дым взвился сплошным серым облаком.

С такого близкого расстояния кожаные щиты не могли дать защиты. Картечь пробила их насквозь, и результат оказался ужасен. Первый ряд словно растаял в дыму. Тяжелые свинцовые дробины легко пробивали плоть и кости, громыхали по щитам, добираясь до второго ряда воинов. Второй ряд спотыкался о мертвых и умирающих. Но те воины, что шагали позади, горели нетерпением, желая добраться до врага и сокрушить его ассегаями. Они напирали щитами, сбивая с ног ошеломленных выживших в первом ряду.

Из рук Джима выхватили дымящееся ружье и сунули заряженный мушкет — это стремительно действовал один из мальчиков-пастухов. Второй залп прозвучал почти так же дружно, как первый. Затем выстрелы стали разрозненными, потому что чьи-то мальчики справлялись с делом быстрее.

Горы мертвых тел и раненых воинов уже лежали перед баррикадой, и черные воины из следующих рядов карабкались по ним. Безвольные тела служили плохой опорой, воины скользили, сползая назад, а защитники лагеря тем временем быстро меняли мушкеты и продолжали огонь.

Когда наиболее решительные нгуни все же добрались до баррикады, они попытались раскидать колючие ветви голыми руками, но огонь мушкетов не ослабевал. Они лезли через убитых, пытались проломить стенки фургонов. Выстрелы буквально косили их, и воины сыпались на тех, кто уже лежал под ними.

Узкая полоса земли между речной заводью и высоким глинистым берегом не давала импи развернуться. Каждый выстрел срезал их, как серпом.

Ветер дул со стороны реки, в лица нападавшим, и пороховой дым накатывал на них густым туманом, наполовину ослепляя и мешая атаке. И тот же ветер расчищал поле зрения для защитников.

Один из воинов воспользовался спицами колеса фургона как лестницей и сумел забраться на центральный фургон. Джим был занят теми, кто лез на баррикаду прямо перед ним, когда крик Луизы предостерег его. Когда он повернулся, воин попытался ударить Луизу через борт фургона. Она отпрыгнула назад, но стальной наконечник разорвал на ней рубаху.

Джим бросил пустой мушкет и схватил абордажную саблю, которую держал наготове. Он вонзил ее прямо в грудь воина, под его вскинутой правой рукой. Когда тот рухнул назад, Джим, выдернув клинок, вернул его на место и тут же схватил заряженный мушкет у мальчика, стоявшего за его спиной.

— Хороший парень! — буркнул он расторопному мальчишке и выстрелил в следующего нападавшего, который пытался залезть на фургон.

Джим бросил быстрый взгляд вправо и увидел, что Луиза уже вернулась на свое место рядом с ним. Порез на ее рубахе раскрылся там, где ассегай скользнул по ткани, и в прорехе виднелась белая кожа.

— Ты цела? Не ранена?

Джим ободряюще улыбнулся ей. Лицо и руки девушки уже почернели от пороховой гари, и синие глаза ярко выделялись на этом фоне. Луиза кивнула без улыбки и взяла следующее ружье, протянутое ей. Она чуть помедлила, позволяя очередному воину подобраться поближе и протянуть руку, чтобы взобраться на баррикаду, а потом выстрелила. Отдача заставила ее пошатнуться, но воин лишь вскрикнул, получив заряд в лицо и горло, и повалился на того, кто находился за ним.

Джим потерял чувство времени. Все смешалось в дыму, поте и грохоте выстрелов. Дым мешал дышать, пот заливал глаза, выстрелы оглушали…

Вдруг воины, мгновение назад налетавшие на баррикаду, как пчелиный рой, исчезли.

Защитники растерянно оглядывались, ища очередную цель. Облака дыма развеялись, и защитники с изумлением увидели, что импи отступают вверх по склону холма, унося раненых.

— К лошадям! Мы должны за ними погнаться! — крикнула Луиза Джиму.

Его слегка ошеломила ее воинственность.

— Стой! Они еще не разбиты! — Джим показал вдаль. — Смотри! У Манатаси есть еще резерв, половина ее сил!