Голубой горизонт

На противоположном склоне росло несколько колючих акаций, предоставивших им укрытие, и они устроились среди пушистых ветвей и желтых цветов, сидя рядышком, пока Джим наводил подзорную трубу на огромного самца под ними.

Юноша судорожно, громко вздохнул, изумленный размерами животного, когда увидел его сквозь линзы, и благоговейно вытаращился на длинные, толстые бивни. Затем он передал трубу Луизе, хотя сам еще не насладился великолепным зрелищем. К этому времени она уже прекрасно умела обращаться с этим прибором и тут же направила на животное. Но уже через несколько минут ее внимание привлекли игравшие в отдалении малыши: они гонялись друг за другом, размахивая хоботами.

Когда Джим заметил, что подзорная труба отвернулась от патриарха, ему отчаянно захотелось забрать трубу из рук Луизы и продолжить изучение самца. Но он увидел нежную улыбку на лице девушки, смотревшей на играющих слонят, и сдержался. Это уже само по себе свидетельствовало о его отношении к ней: его ведь уже охватила охотничья страсть, его сердце рвалось вперед.

Потом к восторгу Джима самец покинул тень дерева махобахобы и медленно двинулся вверх по склону, в сторону того места, где они прятались. Джим положил руку на плечо Луизы, чтобы предупредить ее. Когда девушка опустила трубу, он прижал палец к губам и показал на приближавшегося патриарха.

На лице Луизы отразилось благоговение: слон, подойдя ближе, стал казаться еще огромнее. Даже в ярком дневном свете беззвучность его ходьбы отдавала чем-то призрачным и пугающим: гигант переставлял ноги с такой точностью и грацией, что это казалось невозможным при его размерах, и мягкие подушки на его ногах заглушали любой звук. Хобот спокойно повис, почти доставая до земли, и только его кончик сворачивался и разворачивался, касаясь почвы и подбирая то лист, то стручок, как это сделали бы человеческие пальцы; поиграв с находкой, он отбрасывал ее прочь.

Слон все приближался, и они уже четко видели один его глаз, окруженный сеткой глубоких серых морщин, наподобие колец паучьей паутины. Влажная полоска слез тянулась от угла глаза вниз по щеке, но сам этот глаз светился острым умом и проницательностью. Через каждые несколько шагов один из длинных бивней касался земли, оставляя в ней маленькую бороздку.

Слон подошел еще ближе и, казалось, заполнил собой небо над ними; Джим с Луизой сдерживали дыхание, ожидая, что вот-вот окажутся растоптанными или пронзенными блестящими белыми копьями. Луиза шевельнулась, готовая вскочить и бежать, но Джим сжал ее плечо, останавливая.

Самец издал низкий звук горлом и животом, и это походило на далекий раскат грома. Луиза дрожала от волнения, смешанного со страхом. Джим медленно, чтобы не спугнуть животное, поднял к плечу маленькую винтовку и прицелился в огромную серую голову. Он ощутил, как Луиза рядом с ним напряглась в ожидании выстрела. Потом он вспомнил все то, что объяснял ему отец: куда именно нужно целиться, чтобы пуля попала в мозг.

«Но только дурак или хвастун попытается сделать такой выстрел, — говорил Том. — Это совсем маленькая точка в огромной костяной крепости черепа! Настоящий охотник всегда действует уверенно. Он использует тяжелые пули и стреляет в плечо, чтобы попасть в сердце и легкие».

Джим опустил винтовку, и Луиза расслабилась. Слон величественно прошагал мимо их укрытия, а в пятидесяти шагах от них остановился у маленького дерева гуарри и принялся срывать с него фиолетовые ягоды и ловко отправлять в рот. Наконец огромное тело повернулось к ним задом, и Джим, осторожно поднявшись на ноги, повел Луизу обратно через гребень холма. Он сразу заметил облачко пыли, приближавшееся к ним со стороны фургонов, и светлые очертания летевшего галопом Фроста.

Когда Баккат подъехал к ним, Джим сказал:

— Ты быстро справился.

Он выхватил из руки Бакката одно из тяжелых ружей еще до того, как бушмен успел спрыгнуть на землю, и быстро осмотрел оружие. Оно оказалось не заряжено и вымазано жиром, но кремень был новым, хорошо заточенным. Джим поспешно начал заряжать ружье. Он забил в ствол большую блестящую пулю. Усиленная оловом, она весила четыре унции, размером почти вдвое превосходя зрелую виноградину.

Закончив процесс, Джим поменял это ружье на второе, протянутое ему Баккатом. Когда оба ружья оказались заряжены, он сказал:

— Тут рядом пасется изумительный самец, сразу за гребнем. Я подкрадусь к нему пешком, и как только ты услышишь мой выстрел — гони ко мне Друмфайра и тащи второе ружье.

— А мне что делать? — спросила Луиза.

Джим заколебался. Инстинкт требовал от него отправить девушку назад, к фургонам, но он понимал, что это выглядело бы несправедливо. Нельзя отказывать девушке в приключении первой охоты на могучее существо. И, что куда важнее, она ведь могла и не послушаться его, а у Джима сейчас не имелось времени на спор, который он почти наверняка проиграл бы.