Голод и тьма

То же мы видели и по пути в Ярославль, причём дорожное покрытие на этом отрезке мало чем уступало радонежскому, и работа кипела. А вскоре мы увидели прямые, как свечи, колокольни ярославских церквей за деревянными стенами города.

4. Дела купеческие

Ярославль напоминал муравейник – везде кипела работа, строились дороги, храмы и другие здания, новые каменные стены, люди выглядели вполне довольными, даже нищих видно не было. Наш путь лежал в местный кремль, где на высоком волжском берегу, недалеко от величественного древнего Успенского собора, располагалась городская управа.

Местным воеводой Борис назначил позапрошлым летом по моему совету князя Фёдора Ивановича Борятинского, которого в нашей истории сюда послал лишь Василий Шуйский. Встретил он нас весьма радушно, не преминув поблагодарить меня за назначение, присовокупив, что об этом ему «поведал сам государь». И, как оказалось, решение это оказалось удачным.

Как и другие воеводы, Фёдор Иванович получил достаточно подробные инструкции о том, как именно следует готовиться к голоду. Все, что содержалось в этих инструкциях, он выполнил, но добавил к этому еще один немаловажный элемент. Практически сразу после прибытия в Ярославль, он созвал купцов и рассказал им про голод и про то, что об этом предупреждает и Патриарх. Во многих местах к подобным пророчествам относились с недоверием, но не в Ярославле. Здесь уже случалась подобная история – с 1569 по 1571 год было целых три неурожайных года, к которым город и окрестности готовы не были. Начался голод, а затем и эпидемия чумы, косившая ослабевшее население. Как только в городе появились средства, в городе и окрестных городках были построены зернохранилища, а также в более жаркие годы началась засушка волжской рыбы.

Узнав про то, что события тридцатилетней давности могут повториться, да еще и в многократно худшем виде, купцы не просто согласились помочь, но и сами организовали целый ряд мероприятий для спасения местного населения. Во-первых, они резко увеличили ввоз зерна и другого продовольствия. Во-вторых, было основано «товарищество взаимной помощи», банк, ссужавший деньги под достаточно небольшие проценты. Он позволил существенно расширить экономическую базу – были построены верфи, на которых строились как купеческие, так и рыболовные суда. Кроме них, возникли цеха по засушке рыбы и грибов, по пошиву одежды, и многие другие. Когда же был объявлен запрет на посев зерновых и многих других культур, начался массовый набор рабочей силы и для промышленности, и для строительства, и для прокладки дорог, и даже команды для новых судов, которые обучались мастерами перед тем, как начать работу. Часть зарплаты выплачивалась деньгами, которые, впрочем, сильно потеряли покупательную способность, зато другая часть – продовольствием, одеждой и обувью.

Купцы же, попробовав привезённого Борятинским картофеля, занялись, наряду с монастырями, «продвижением его в массы». Они же позаботились и о поставках в Ростов и прилегающие деревни – частично на безвозмездной основе, особенно в монастыри, частично в долг либо в обмен на ростовские промыслы.

Я от избытка чувств обнял Борятинского, что, конечно, было в определенной мере недопустимой вольностью, но Фёдор Иванович лишь сказал:

– Княже, се не токмо я, се купцы. Они и с персами торгуют, и с Новым городом – ты слыхал, чай, что многие из Новагорода сюда пришли, когда царь Иван Новгород наказал?

Расположились мы у Фёдора Ивановича, и я изъявил желание встретиться с местными купцами. На следующий день меня пригласили на их собрание. Я поблагодарил их за их труды, на что Гурий Назаров, их староста, объявил:

– Спаси тебя Господи, княже, за словеса твои. Мы ведали, что ты к нам приедешь, и сробили тебе дар малый. Не откажись, молим тебя!

«Дар малый» оказался не таким уж и малым. Мне преподнесли целый весельно-парусный корабль, названный в честь моего святого «Святой Алексей». По рассказам купцов, он даже на парусах был весьма быстрым, и мог ходить против ветра и против течения.

– В море таковые ходят, в Хвалынское[34], аж до персидских пределов, – расхваливал его Иоанн Скрипин, хозяин верфи, на которой он был построен. – Да и команду мы тебе нашли, княже, и заплатили им до зимы сей. А хочешь их на дольше, рядись с ними сам.

Я поклонился им и спросил, как я могу их отблагодарить. У меня попросили, чтобы я замолвил государю слово, дабы им дали «привилей» на постройку городов в низовьях Волги и на реке Яик, как в те времена именовался Урал. В моей истории, купцы Гурьевы, сыновья Гурия Назарова, действительно основали город в устье Яика, носивший их имя до 1991 года, когда практически уже независимый Казахстан переименовал его в «Атырау», разом предав забвению заслуги людей, создавших город и обживших нижнее течение реки.