Голод и тьма

При входе в город нас вновь проверили, затем с почетом препроводили в городское управление в самом центре. Эта часть города изменилась меньше, но улицы были точно так же вымощены, а лица горожан были вполне довольными.

– Алексей! – радостно приветствовал меня Лёня Анисимов. – Заходи, гостем будешь, точнее, хозяином. Поедим, а потом я тебя познакомлю с местным хозяйством. Все если не в ажуре, то более или менее в порядке. Поехали!

И мы отправились в кремль. Он тоже был перестроен – старый дворец оставили, лишь чуть подремонтировали, но к нему добавились несколько каменных зданий, включая и гостевой дом (куда и определили «летучий отряд»), и казарму «кремлевской гвардии». Также там появилась небольшая церквушка святых Кирилла и Марии, родителей Сергия Радонежского.

Радонеж был теперь окружен четырьмя бастионами, вооруженными недавно привезенными из Борисова «орудиями нового типа». На территории каждого из них располагалось по казарме одного из батальонов Радонежского полка, а на Северном, самом большом – военное училище. Переселенческий лагерь, школа и другие новые здания находились на территории посадов, между городом и бастионами. Посадов, кстати, стало два – северный, выросший раза в три, и новый, восточный. Появились и новые деревни вокруг города, причем часть деревень получила свои церкви и превратилась в села. Каждая церковь являлась одновременно и трехлетней школой. В сентябре открывалась посадская школа для лучших учеников, а в планах было строительство академии, сиречь университета.

После весьма неплохого обеда, мы отправились в баню, где я обратил внимание на то, что банщиц не было – только банщики, некоторых из которых обучили массажу. После того, как нас попарили и размяли, я спросил у Лёни, почему он ввёл подобного рода сегрегацию.

– А это чтобы не вводить людей в соблазн. В женских банях – у нас их целых две – банщицы.

На следующий день, я распрощался с ребятами из «летучего отряда»; мне было сказано, что отныне меня будет сопровождать полувзвод Радонежского полка. Утро выдалось солнечным, но, казалось, морозы никогда не отступят. Но ближе к вечеру подул теплый южный ветер, и температура резко подскочила, а на следующий день, двадцать четвёртого апреля, все начало усиленно таять. Пришлось провести еще три дня в Радонеже. Меня уговаривали остаться на подольше, но, узнав, что дорога была закончена до Сергиева посада, я направился в Троице-Сергиев монастырь.

3. Монастырские дни

По вымощенной дороге мы доехали до села Хотьково, принадлежавшего Троице-Сергиеву монастырю. Сельцо было небольшое, но в нём находился женский Покровский монастырь, один из древнейших в Подмосковье. В летописях он впервые упоминается под 1308 году, или почти за тридцать лет до основания монашеского поселения святым Сергием Радонежским, бывшим тогда всё ещё Варфоломеем, и братом его Стефаном монашеского поселения на холме Маковец. Стефан до того был хотьковским иноком – Покровский монастырь был смешанным, полностью женским его сделали лишь в начале шестнадцатого века.

Самой большой монастырской святыней были мощи святых Кирилла и Марии, родителей святого Сергия Радонежского, которые на старости лет оба ушли в хотьковскую обитель и приняли постриг. Именно оттуда частички мощей были переданы в новопостроенный храм в радонежском кремле, и мы не могли не заехать и не поклониться святым мощам в монастырь. В отличие от более богатого Троице-Сергиева монастыря, хотьковский был сплошь построен из дерева – два деревянных храма, за ним корпуса келий, а вокруг невысокая деревянная стена. Но с одной из сторон уже начали строить каменную стену в нескольких десятках метров от имевшейся деревянной. Как мне рассказала игуменья, работы проводили мои ребята из Радонежа "во славу Божию". Она мне показала план работ, составленный, судя по языку проекта, у нас, но снабжённый печатью и подписью правящего архиерея – архимандрита Троице-Сергиевой обители Кирилла. После постройки наружных стен, планировалось разобрать внутренние, таким образом увеличив площадь монастыря почти вдвое. Кроме того, в планах был новый каменный храм. Существующие деревянные постройки решено не сносить, а лишь отремонтировать, благо они в достаточно хорошем состоянии. А вот каменные стены, а также хорошая дорога, пригодная для быстрой переброски войск, несомненно, имели смысл – в моей истории, монастырь захватили и сожгли поляки с их запорожскими союзниками, и возродился он лишь после Смутного времени.