Голод

Несколько секунд я не двигаюсь, тяжело дыша. Раскаты грома и вспышки молний почти сразу же затихают. Только тут я понимаю, как зловеще тихо вокруг.

Голод подходит и берет меня на руки. Мое мягкое тело прижимается к его телу – твердому, жесткому.

– Охренеть, – говорю я дрожащим голосом, и мои руки обвивают его шею. Я прислоняюсь лбом к его нагруднику.

Руки всадника обхватывают меня крепче.

– С тобой все в порядке? – спрашивает он.

Я киваю и через мгновение говорю:

– А с тобой тоже все в порядке?

– Теперь да.

Я закрываю глаза, и его слова словно обволакивают меня. Он заботится обо мне, и, черт возьми, так приятно, когда о тебе заботятся и когда тебя держат на руках. Близость, возникшая между нами там, в поле, никуда не исчезла.

Я снова открываю глаза и оглядываюсь на разбросанные вокруг трупы.

– Они все мертвы? – спрашиваю я.

Всадник смотрит на меня, его взгляд становится далеким. Через мгновение он говорит:

– Теперь да.

______

Как только я начинаю дышать нормально, Голод опускает меня на землю и идет к перевернутой повозке. С помощью своих растений ставит ее обратно на колеса, а потом у него уходит минута на то, чтобы успокоить перепуганных лошадей, все еще запряженных.

Когда они успокаиваются, Голод возвращается к повозке, запрыгивает на сиденье возницы и похлопывает по пустому месту рядом.

– Садись, Ана, поехали. Найдем Эйтора и потолкуем немного с этим ублюдком.

______

Дорога обратно в поместье кажется намного короче, чем тогда, когда я бежала оттуда. Небо над нами светлеет, становясь серовато-голубым.

Когда повозка подъезжает к особняку, я вижу, как вперед выходят несколько мужчин. Еще довольно темно, и почти все вокруг окутано глубокой тенью. Наверное, поэтому они нас так долго не узнают.

В тот момент, когда до них наконец доходит, растения Голода пробиваются из-под земли и хватают людей. Наша повозка катит по круговой дорожке, сопровождаемая хором криков.

Перед нами распахивается входная дверь, и на пороге появляется знакомая фигура.

Эйтор.

Я слегка отшатываюсь.

Жнец смотрит на меня, изучая выражение моего лица. Когда он снова смотрит на Эйтора, этот взгляд задерживается на кровавой ране на виске.

– Кого тут черти?.. – Голос у Роши обрывается, и он бледнеет при виде всадника. – Как ты?.. – Его глаза скользят по Жнецу. Он отшатывается. – Но я же видел, что ты умер!

Голод встает, медленно выходит из повозки, и его шаги эхом разносятся в утреннем воздухе.

– Ты явно забыл, что я тебе говорил, – отвечает он. – Так я тебе напомню: меня нельзя убить и – что еще важнее – покушения на мою жизнь повлекут за собой мщение.

Роша разворачивается – должно быть, хочет бежать обратно в особняк. С громким треском мощеная дорожка под ним раздвигается, колючий куст тянется все выше и выше, его тонкие ветви закрывают дверной проем и одновременно тянутся к наркобарону.

Эйтор отшатывается, а затем поворачивается к всаднику.

– Ты никуда не уйдешь, – говорит Голод.

Я не вижу выражения лица всадника, когда он приближается к Роше, но по его напряженно застывшим плечам догадываюсь, что Голод внутренне кипит.

– Я спрошу об этом один, и только один раз, – говорит Жнец зловещим голосом. – Что ты сделал с Аной?

При упоминании моего имени с удивлением вскидываю брови.

Эйтор стоит неподвижно, окруженный со всех сторон: с одной – растения Голода, с другой – сам всадник.

– С кем? – переспрашивает Роша. Затем его взгляд устремляется на меня, и, клянусь, что-то похожее на гнев на мгновение мелькает в его чертах. – С этой твоей сучкой? – говорит он, дергая подбородком в мою сторону, и указывает на свой висок. – Это она на меня набросилась.

Ответ неверный.

Жнец подходит к Эйтору с косой за спиной.

– Обычно мне плевать на тех людей, которых я убиваю, – говорит он. – Но для тебя… для тебя я сделаю исключение.

У меня перехватывает дыхание.

– Пожалуйста, – говорит Эйтор, примирительно поднимая руки. – Клянусь, это все недоразумение. Скажи, что тебе нужно, и я это сделаю – считай, уже сделано.

Голод склоняет голову набок.

– Мы с тобой люди недобрые. Давай не будем лгать друг другу – говорить нам больше не о чем.

Он протягивает руку к Роше. Что-то меняется в воздухе, и я жду, когда из земли вырастет еще одно ужасное растение.

Но земля не трескается, и из ее недр не поднимается ничего сверхъестественного. Однако когда я смотрю на владельца ранчо, я вижу, что он задыхается.

– Что ты со мной делаешь? – хрипит Эйтор.

– Ты никогда не задумывался о том, как я убиваю посевы? – спрашивает Жнец. – А если бы задумался, то мог бы догадаться, что то же самое я могу сделать и с вами. Люди ведь, в сущности, тоже своего рода растения.

Меня пробирает ледяная дрожь.

– То, что ты чувствуешь, – продолжает Голод, – это ощущение, что твое тело понемногу умирает. Но это случится не сразу. Об этом я позабочусь.

Я видела своими глазами, как там, где прошел Голод, увядают посевы. Но не могу себе представить, чтобы он сделал то же самое с человеком, а тем более растянул этот процесс, сделав его как можно более мучительным.

Да, это явно мучительно. Эйтор сгибается, крича от боли, хотя я не вижу, чем она вызвана.