Голод

Моя прежняя программа наконец щелкает и становится на место. Я делаю шаг к Эйтору, вторгаясь в его личное пространство.

– Чтобы меня завести, нужно что-то посильнее, чем просто схватить за задницу, – говорю я низким интимным голосом, – но попытку ценю.

В глазах мужчины мелькает… нечто. Может быть, любопытство, может быть, интерес. Или, возможно, Эйтор думал, что со мной нетрудно будет справиться, а теперь понимает, что у меня тоже зубки острые.

Он выдерживает мой взгляд еще секунду.

– Когда я попробую тебя завести, ты это ни с чем не спутаешь. Наверняка раньше, чем ты думаешь.

Роша поворачивается ко мне спиной и уходит, стуча ботинками.

Даже после его ухода мурашки по мне так и бегают.

Я скоро умру, это точно.

Глава 27

В тот вечер я сижу с Голодом в большой столовой Эйтора Роши и беспокойно ерзаю, пока мы оба ожидаем ужина.

– Это плохая идея, – шепчу я всаднику.

Он прислоняется к спинке кресла, закидывая ногу на ногу.

– Расслабься немного, цветочек.

Я открываю рот, чтобы ответить, но тут в комнату входят несколько людей Эйтора, и каждый несет блюдо с едой.

Самого Эйтора нигде не видно.

Так-то он нам служит.

– И где же ваш невыносимый босс? – спрашивает Жнец, заметив отсутствие Роши. – Кажется, я его, а не вас, просил подать мне ужин.

Один из мужчин бормочет что-то невнятное – Роша, мол, сейчас в соседнем городе и делает какие-то распоряжения от имени всадника.

Но гораздо вероятнее, что Эйтор шляется по своим делам где его душе угодно, и даже сам Голод не может заставить его поступать иначе.

Жнец гневно смотрит на людей Роши, но, когда я уже думаю, что он вот-вот схватит косу и вспорет им животы, он откидывается на спинку кресла и ждет, пока они расставляют тарелки с едой на столе.

– Эй ты, – окликает Голод, тыча пальцем в одного из них.

Тот поднимает глаза на всадника. В темных радужках я вижу не страх – скорее настороженность. Наверное, типичная реакция для тех, кто привык работать в окружении социопатов.

Жнец жестом велит ему подойти ближе, а остальные расставляют тарелки и удаляются на кухню.

– В чем дело? – спрашивает стражник, подходя к Голоду.

– Возьми себе тарелку. Садись.

Может быть, я ошиблась. Может быть, Голод все-таки намерен убить кого-то прямо сейчас.

Мужчина колеблется всего мгновение, затем выходит из комнаты и возвращается с тарелкой.

Неуверенно он садится напротив нас.

– Положи себе еды, – приказывает Жнец. – Здесь много всего, и я хочу, чтобы ты все попробовал.

Голос его звучит почти благожелательно, словно он сам приготовил эти блюда.

Стражник смотрит на Голода всего секунду или две, потом протягивает руку к каждому блюду и кладет на тарелку всего понемногу, пока на ней не громоздится целая гора.

– А теперь ешь, – приказывает Голод.

Я не сразу соображаю, что всадник не собирается убивать этого человека, как я подумала. Он использует его в качестве дегустатора, чтобы убедиться, что в блюда не подмешан яд.

– И вино – его тоже не забудь попробовать, – напоминает всадник.

Мы вдвоем молча наблюдаем за стражником, пока он ест и пьет. Глаза у него неподвижные, но уплетает он за обе щеки.

Когда становится ясно, что стражник не собирается падать замертво, он встает.

– Я надеялся пообедать с Эйтором, – небрежно замечает Голод, и я поражаюсь тому, что всадник запомнил имя этого человека.

– Я ему передам, что ты заметил его отсутствие, – отвечает стражник. – Уверен, он сожалеет.

– Да неужели? – отвечает Голод.

Двое мужчин смотрят друг на друга. Наконец, уголок рта Жнеца дергается в кривой улыбке.

– Ты найдешь мне Эйтора и приведешь сюда. Мы с ним немного потолкуем.

У меня снова сводит живот при мысли о том, что человек Роши должен будет принуждать к чему-то собственного босса. Насколько я знаю по слухам, в картелях с лояльностью не шутят. Но Голод и так едва сдерживает гнев. А я как раз между молотом и наковальней.

Когда стражник выходит из комнаты, Жнец выпрямляется и начинает накладывать еду себе, а потом, видя, что я не следую его примеру, и мне тоже.

– Не могу даже выразить, как это приятно – сидеть рядом с тобой и не забивать себе голову всякими мелочными мыслями, – говорит Голод, наливая нам по бокалу вина. Отставляет бутылку в сторону и поднимает бокал.

Я бросаю взгляд на всадника. Я сегодня рассеянна, это правда. Задумалась, вспоминая наш кровавый въезд в Сан-Паулу, едва сдерживаемую жестокость Голода и непрошеное прикосновение Эйтора.

Не успев подумать о том, что делаю, я встаю.

Жнец протягивает ко мне руку и кладет ее на мою ладонь.

– Останься.

– Это приказ или просьба?

Не знаю, может быть, тут вода какая-то особенная, но я, как и Роша, не очень-то склонна сейчас исполнять приказы.

Всадник прищуривает глаза.

– Это что-то изменит? – резко спрашивает он.

Я пристально смотрю на него.

Да. Изменит.

И сегодня я не хочу играть в игры.

Выскользнув из-под его руки, я иду к двери.

Я жду, что всадник сейчас позовет людей Эйтора, чтобы те меня остановили. Но вместо этого он говорит:

– Если для тебя это важно, то просьба.