Гой

– И как же это, по-вашему, характеризует немцев, румын и чужеземцев? Кстати, русские в Румынии повели себя намного бесцеремоннее, чем вели себя там немцы, однако не стали расстреливать их бывших вождей, предоставив румынам самим избавиться от своего Антонеску. А немцев сознательно опустили. Не думаю, что немцы стали бы русских на такой манер опускать. Сталина бы, конечно, повесил генерал Власов, а не рейхсминистр внутренних дел Гиммлер. Ну ладно, полюбовались и будет.

Вся компания вернулась в малую гостиную, и хозяин дома спросил у дочери:

– Анна, что же ты не покажешь гостю свои апартаменты?

Во владениях Анечки оказалась целая квартира в квартире.

– Вы сейчас примите душ, Семен Петрович, – потупив взор, тем не менее твердо произнесла Анечка.

– Что?

– Вы сейчас примите душ, Семен Петрович, если хотите еще хоть раз в жизни увидеть меня.

Он, конечно, хотел.

Так Семен познал Анечку.

13.

Декабрь 1953 года в Южной Пальмире выдался исключительно лютым. Ровно девять месяцев назад в разгар своих глобальных исторических деяний, апофеозом которых должны были стать депортация недобитых немецким фюрером евреев куда-нибудь поближе к Китаю, а затем с Божией помощью и ядерная война с целью уничтожения влияния США в мире, неподалеку от Москвы при невнятных обстоятельствах покинул этот мир Сталин.

И вот природа, видимо, решила в порядке компенсации воздать тем южно-пальмирским женам, замужним и незамужним, которые, как стало теперь совершенно очевидным, не всей душой предавались скорби во дни всенародного траура, но и нашли место для земных утех в своей личной жизни.

Рождение Иосифа Карася за две недели до встречи Нового года стало для коллектива акушеров и акушерок сущим кошмаром. Кем был отец намечающегося младенца, было совершенно непонятно, но в том, что даже на малое вознаграждение от благодарного родителя рассчитывать не приходится, коллективу разъяснил главврач.

– Что бы ни предлагал, отказываться! – строго-настрого приказал он. – Даже под пистолетом не брать, возможна проверка.

Разумеется, Аркадий узнал о приказе главврача в тот же день, причем трижды от разных своих тайных осведомителей. Он уже был в звании полковника, но мундир года три как не надевал.

«Ну и память у народа, – без особой радости подумал он, – будут, что ли, из поколения в поколение передавать? А коли страх забудут, а мзду все равно по старой памяти брать не будут, то как проживешь?». Вольно ему было так с самим собой шутить. Но безошибочно чуя в нем человека, причастного к деятельности Тайной организации, сотрудники роддома не желали вступать с ним в неформальные отношения.

«Да и ладно, – смирился со своей участью Аркадий, – пускай за страх работают, лишь бы он их не парализовал».

Женился Аркадий, конечно, не по любви и не по расчету, а по сталинскому набору. Организация уже лет десять сама подбирала невест своим сотрудникам. Опыт поверженных СС в таком важнейшем деле, как генетический отбор, реализовывали под вывеской классово-расового подхода.

За три дня до того, как советские люди впервые сразу из всех СМИ услышали имена Чейна и Стокса, Аркадий получил предписание явиться максимально ранним утром к зданию Управления Организации. Группа неженатых сотрудников до тридцати лет от роду направлялась в колхоз Досвитного, где в местном Доме культуры в процессе общего завтрака им предстояло выбрать себе невест, в обед жениться и к вечеру вернуться в город на совместный свадебный ужин, во время которого руководство организации пожелает им счастья в личной жизни. Молодых людей было двенадцать, а барышень, приглашенных на завтрак в Дом культуры, пятнадцать. Девчонки, самой старшей из которых было двадцать два года, выстроились вдоль стены ритуальной столовой, все в белых кофточках и черных юбочках чуть выше коленок.

– Попрошу знакомиться, – пригласила мужчин подойти к девушкам инструктор Дома культуры.

Девушки остались стоять возле стены, а парни один за другим поочередно подходили к ним и пожимали руки.

«Не хватает только футбольного марша», – подумал ошеломленный Аркадий, и музыка действительно зазвучала, только это была музыка главного композитора страны Моисея Лунаевского, задорная мелодия песни, начинающейся словами «А ну-ка, девушки». После знакомства девушки остались на месте, а парням, усадив их за стол, предложили угадать имя избранницы, написав его на листике бумаги. На все про все дали полминуты.

«Олеся, – подумал Аркадий, – но сейчас же половина так и напишет». Времени на колебания однако не было, и он отдал записку непроницаемой инструкторше.

– А теперь прошу каждого подойти к той, которую он выбрал. Кто не выбрал никого, пусть остается на месте. Насильно милой не будешь.

К той, которую Аркадий назвал Олесей, подошел еще один сотрудник.

– Можешь быть пока свободна, девочка моя, – сказала ей инструкторша. – Поздравляю с избранием. А вы, молодые люди, пойдемте со мной.