Гой

Они остановились у строительного вагончика, перед которым стоял стол, заваленный какими-то бумагами. Вокруг стола крутились зеваки и, возможно, потенциальные покупатели. Приятели присоединились и к тем, и к другим. Выяснилось, что это продают квартиры, которые через год, как уверял продавец, появятся прямо тут, рядом с Хоф-Акивой.

– Какая-то афера, – заключил Осик.

Через час они молча ехали с Евгением в сторону Тель-Авива.

Осик, зарабатывавший тысячу двести долларов в месяц и не имевший никаких сбережений, подписал предварительный договор на приобретение будущей квартиры за семьдесят тысяч долларов, которая будет построена через год в ныне девственной полупустыне рядом с Хоф-Акивой, как уверял продавец, а Евгений Ленский, зарабатывавший тысячу долларов в месяц в качестве журналиста русскоязычной газеты и не имевший никаких сбережений, в свою очередь подписал обязательство выплачивать эти самые семьдесят тысяч долларов в том случае, если Осик окажется неплатежеспособным.

– Нет, ты можешь мне объяснить, как он нас на это уговорил? – наконец прервал молчание Осик, когда они остановились перед последним на въезде в Тель-Авив светофором.

16.

Осик сидел в кабине грузовика рядом с его русскоязычным водителем, а русскоязычный грузчик грустил в кузове рядом со скудным скарбом, состоявшим из древней двуспальной кровати, не стоившей ничего, томами энциклопедии Британика на иврите, которую Осик никогда не читал, но стоившую полторы его зарплаты, и пылесосом, которым Осик никогда не пользовался, но стоившим почти две его зарплаты. А еще в кузове был небольшой контейнер с собраниями сочинений классиков русской литературы от Карамзина до Михаила Булгакова. Из произведений зарубежных авторов в нем лежал только том Шекспира и несколько книг Томаса Манна. Осик как запечатал этот контейнер еще в Южной-Пальмире, так к нему больше и не прикасался.

За первые три года в Израиле он, не зная порой чем расплатиться за свет, воду и газ, приобрел массу дорогостоящих вещей и услуг абсолютно не нужных ему ни при каких обстоятельствах. Правда, однажды он нашел применение надувному дивану, расположив на нем заглянувшую к нему на огонек компанию журналистов из «Страны праотцов», да так и заночевавшую у него под воздействием виски с сомнительной родословной. К дивану был приделан насос, толку от которого не было никакого, пока Осик не позвал на помощь соседа-израильтянина, за несколько минут сумевшего надуть диван, не забыв спросить у Осика, где он это купил. И не став дожидаться ответа, сосед поведал, что к нему тоже под видом проверяющего из службы водного хозяйства наведывался торговый агент, попытавшийся продать ему эту штуку, придуманную кем-то непонятно для чего.

Утром Осик попросил приятелей, отправлявшихся со все еще тяжелыми головами делать газету для репатриантов, прихватить с собой диван, за который ему предстояло еще полгода расплачиваться. А вот так ни разу не побывавший пока в деле пылесос он вез в свою новую квартиру, потому что выбросить совершенно новый прибор стоимостью в две тысячи долларов он себе позволить не мог. Более устойчивые к магии торговых агентов новые репатрианты уже отправлялись в свои первые заграничные вояжи, а Осик все еще продолжал расплачивался за наборы кастрюль и сковородок, комплекты постельных принадлежностей, массажеры, фильтры для воды, комбайны для приготовления соков и кофе и даже за домашний кинотеатр.

Почти все это, как скорбное напоминание о своем ужасном первоначальном репатриантском прошлом, Осик оставил на покинутой им съемной квартире в Тель-Авиве. Вот только вынести на помойку Британику, от счастья обладания которой категорически отказались все его соседи, духу не хватило.

– А еще народ Книги называется, – бурчал Осик.

– И ты здесь взял квартиру? – с максимальным скепсисом, на который только был способен, спросил водитель грузовика. Его можно было понять, поскольку почти каждому бедолаге-репатрианту хотелось убедиться, насколько он еще неплохо стоит на фоне злоключений другого. Осик и не ждал от него восторгов и поздравлений. Они въехали в хоф-акивскую новостройку. Между домами простирались пространства утрамбованного песка. Ни деревьев, ни пальм.

– Та шоб я тут квартиру купил, – радостно произнес водитель. – Лучше еще пару лет на съеме проживу. И где твой дом?