Гой

Накануне прихода к власти меченного правителя в Орде от края и до края установились самые мрачные настроения. Ходили слухи, что в местах не столь отдаленных расконсервируют сталинские лагеря. Люди в общении сделались подозрительны, не без оснований видя друг в друге потенциальных или действующих агентов Охранки. Антиамериканская и антиизраильская пропаганда достигла и даже превысила сталинские стандарты. Было объявлено, что в стране создан Антисионистский комитет ордынской общественности. Таким образом, антисионизм официально был провозглашен делом государственным. Такого не было ни при царях, ни при предыдущих генсеках. Такое было только в Германии при Гитлере. Ордынский народ затаился, не зная, что и думать, потому что через каких-то полгода после восшествия на престол застрельщик борьбы с сионизмом и уличных облав на прогульщиков генсек Юрий Владимирович Андропов перестал показываться на публике. Конечно, Охранка при таких обстоятельствах действовала по проверенному веками ордынскому кодексу номенклатурного самосохранения, выраженного емкой формулой «лучше перебдеть, чем недобдеть». Секретные агенты и добровольные помощники карательных за возможное отступничество органов получили инструкции сообщать куда надо не только, кто и что сказал, но и кто и что подумал, судя по выражению его лица. Но все-таки исчезновение верховного правителя из публичного пространства не стимулировало особого рвения на поприще беззаветной демонстрации преданности тем, чей вождь уже не представлялся всесильным.

В конце концов зловещий Андропов ушел из жизни, и впрямь не пробыв и полгода в публичном пространстве, что автоматически поставило вопрос о том, насколько Небесам была угодна его политическая линия на укрепление остатков сталинизма в стране. Решая, на какую же из идеологических химер делать ставку, правящая элита представила народу очевидно находящегося на последнем издыхании старца в качестве очередного верховного правителя Орды. Страна оказалась в ситуации духовного выбора, который и должен был определить ее будущее. Прямо как перед принятием или непринятием христианства тысячу лет тому назад или программы большевиков с их идеей строительства коммунизма семь десятков лет тому назад.

Что тут началось! С одной стороны, заметны стали люди мягко и ненавязчиво внушавшие массам, что Андропов и Брежнев были сионистами, целенаправленно подчинявшими Орду интересам жидо-масонов, с другой – не сдавали своих позиций сторонники исторического материализма и по возможности научной картины мира. А чуть больше чем через год страну возглавил Горбачев, человек с крупной отметиной в виде родимого пятна на голове. Конечно, это был знак, и что еще, если не знак. Но знак чего? Вскоре стало очевидным, что этот правитель явно ведет дело к либерализации и демократизации, то есть к развалу Великой Орды и ее капитуляции перед извечным соперником – свободным миром. Стран рабов и господ Орда в тот период боялась гораздо меньше, поскольку была самой мощной из них, хотя кое-кто из этого мира уже наступал ей на пятки. Так что же могло означать пятно, то есть отметина на голове Верховного правителя, взявшего курс на либерализацию? То, что либерализация и раскрепощение народных масс от Бога, или наоборот?

Сторонники курса на либерализацию, включая Осика, решили никакого внимания на родимое пятно генсека не обращать. А Орда между тем все более очевидно начала терять силовое влияние в мире. Добро бы это компенсировалась успехами на почве повышения уровня жизни. Но он почему-то вопреки всем убеждениям либералов в том, что свободная экономика приведет к быстрому экономическому расцвету, начал катастрофически падать. Простым людям жить стало хуже, чем при Брежневе и Андропове, были ли они сионистами или антисемитами.

«Это делают нарочно, чтобы дискредитировать свободу», – думал Осик, но как помочь делу свободы понятия не имел. Да и нуждалось ли дело свободы в его помощи? Простые и не самые простые ордынцы уже считали себя самыми авторитетными демократами в мире. «Да кто такие эти американцы, что они понимают в демократии, вот у нас демократия так демократия, и свободный мир наконец-то обрел подлинного лидера демократии в лице Великой Орды», – таким мало-помалу стало общественное самомнение большинства. А в Южной Пальмире в депутаты от демократов на выборы, Осик уже не различал в совет какого уровня, пошел Князев. Только по одному этому Осику легче, чем многим другим, можно было судить, под чьим контролем находится молодая ордынская демократия. Именно в дни предвыборной кампании к нему в кооперативный шахматно-шашечный кружок при клубе железнодорожников пожаловал Рыжий.

Они не виделись после похорон Кристины, со времени которых прошло почти десять лет. Формально социальное положение Рыжего не изменилось, он так и не приобрел никакого официального статуса. Но подвезли его к клубу на лучшей легковушке отечественного производства, дверь ему открыл водитель, облаченный в черный костюм, а в комнату, в которой проводил занятия Осик, он вошел в сопровождении охранника.