Гитлер. Неотвратимость судьбы

И все же пока не было самого главного: выборов в рейхстаг. Только на них Гитлер мог по-настоящему проверить, на что же он на самом деле способен. Ему оставалось только одно — ждать, когда разразится очередной политический кризис в Германии. С 25 октября 1929 года, когда на нью-йоркской бирже произошел финансовый обвал и начался мировой экономический кризис, лидер нацистов пребывал в приподнятом настроении. Он всегда считал, что любая катастрофа играет на него, и даже не сомневался, что депрессия больнее всего ударит по Германии, экономическое положение которой и без того оставляло желать много лучшего.

Так оно и произошло. Спад производства достиг таких размеров, что очень многие ожидали краха всей системы капитализма. Падала заработная плата и росла безработица. Юноши и девушки, которые еще жили с родителями, не имели права на пособие и оказывались лишенными средств к существованию. Люди, потерявшие работу, надеялись только на чудо, которое и намеревался им предложить Гитлер. Партия коммунистов постепенно превращалась в партию безработных, в то время как нацисты сумели привлечь на свою сторону миллионы из средних слоев, крестьян и сельских рабочих, а также молодежь, которая в партии составляла большинство. Гитлер очень надеялся, что экономический кризис приведет к политическому краху ненавистной ему Веймарской республики. Для полной победы Гитлеру оставалось только по-настоящему включиться в политическую борьбу, а это могло произойти только через выборы.

Как это часто бывает, помощь пришла с самой неожиданной стороны — от обиженного на депутатов оппозиционных партий Брюнинга. Парламентарии не признали конституционность действий канцлера, который решил воспользоваться чрезвычайными полномочиями для проведения своей бюджетной программы. Брюнинг распустил рейхстаг и назначил на 14 сентября 1930 года новые выборы. Это решение оказалось роковым для Германии, что позже признавал и сам Брюнинг, но кто мог тогда знать, чем все кончится…

* * *

Гитлер воспользовался представившимся ему шансом и развернул невиданную по масштабам предвыборную агитацию. «Не перестрелять ноябрьских преступников, а переголосовать их» — таков был его лозунг, который он выдвинул еще во время пребывания в Ландсбергской крепости. А раз так, то все усилия партии были направлены на завоевание масс и создание, в отличие от других партий, широкой разветвленной партийной сети по всей Германии. В деньгах недостатка не было, людей не жалели. Дело дошло до того, что даже в самых небольших деревушках можно было встретить нацистского агитатора. И именно в таких деревушках была сила Гитлера.

В 1924 году видный большевистский лидер Г. Зиновьев в преддверии печально известной кампании «Лицом к деревне», когда в конечном итоге большевики повернулись к этой самой деревне спиной, говорил о том, что партия большевиков является городской партией и о крестьянах вспоминает лишь тогда, когда надо собирать налоги. То же имело место и в Германии, где социал-демократы и коммунисты боролись за рабочих, которые и должны были стать могильщиками буржуазии, а вот о крестьянах и среднем классе забывали. Вряд ли Гитлер читал речь Зиновьева, но в том, что именно провинция может обеспечить успех, не сомневался. Ставку на рабочих делать он не мог — те уже были «ангажированы» Тельманом.

На региональных и местных выборах нацистскую избирательную кампанию возглавлял Грегор Штрассер, человек талантливый во многих отношениях. И все же наиболее успешный план связи центра с провинцией предложил некто Вальтер Дарре, хорошо усвоивший идеи основателя журнала «Кровь и почва» А. Кенстлера. Став советником партии по сельскому хозяйству, Дарре подготовил два документа, в которых обосновал значение сельских регионов в борьбе за власть и предложил «план по созданию организационной структуры сельского хозяйства». Предметом особых забот созданной Дарре национал-социалистической аграрно-политической администрации стали фермерские ассоциации.

— Пусть не останется ни одной фермы, — повторял он, — ни одного поместья, ни одной деревни, ни одного кооператива, ни одной отрасли сельскохозяйственного производства, ни одной организации и тому подобного, где у нас не было бы своих агентов, и в таком количестве, чтобы мы могли одним ударом парализовать всю политическую жизнь этих структур…

В деревни и маленькие города были направлены хорошо подготовленные агитаторы. Нацисты сумели объединить несколько тысяч провинциальных сообществ, которые по сути дела и составляли основу нации, и в начале 30-х годов на их сторону стали одна за другой переходить фермерские ассоциации. При подготовке пропагандистов Дарре не ограничивался только аграрными вопросами и уделял должное внимание антисемитизму, борьбе против либерализма, Веймарской республики и угрозы большевизма.