Гитлер. Неотвратимость судьбы

— Теории, голые теории, — ответил Гитлер. — Человечество движется вперед, и его прогресс является результатом деятельности великих людей.

— Но роль этих великих людей совсем не та, как вы об этом говорите, господин Гитлер. Люди не создают и не изобретают великих исторических эпох; наоборот, они — эмиссары и орудия судьбы.

Адольф Гитлер стал холодным и высокомерным.

— Ты отрицаешь, что я создатель национал-социализма?

— Я вынужден это отрицать. Национал-социалистическая идея рождена временем, в котором мы живем. Она живет в сердцах миллионов немцев, и она нашла свое воплощение в вас. То, что одновременно родилось в умах огромной массы людей, доказывает ее историческую необходимость; это также доказывает, что время капитализма прошло.

На это Гитлер ответил длинной тирадой. Он старался доказать мне, что капитализм как таковой не существует; что идея автаркии (экономической политики, направленной на обособление страны от экономики других стран. — А.У.) — это безумие, что европейская нордическая раса должна будет организовать мировую торговлю на основе товарообмена и, наконец, что национализация, или социализация, в том виде, как я себе ее представляю, — это обыкновенный дилетантизм, если даже не большевизм.

Замечу, между прочим, что социализация, или национализация, имущества — это тринадцатый пункт программы самого Гитлера.

— Допустим, господин Гитлер, завтра вы приходите к власти. Что вы будете делать с Круппом? Оставите вы его в покое или нет? — поинтересовался я.

— Конечно, я оставлю его в покое, — закричал Гитлер. — Не считаешь ли ты меня сумасшедшим, способным разрушить великую германскую промышленность?

— Если вы хотите сохранить капиталистический режим, то не имеете права говорить о социализме, — твердо сказал я. — В глазах ваших приверженцев вы являетесь социалистом, и в вашей программе содержится требование социализации частных предприятий.

— С этим словом «социализм» сплошные проблемы, — сказал Гитлер. Он пожал плечами, на мгновение задумался, а затем продолжил: — Я никогда не говорил, что все предприятия должны быть национализированы. Нет, я утверждал, что мы могли бы национализировать только те предприятия, которые наносят ущерб национальным интересам. В других же случаях я считал бы преступлением разрушение важнейших элементов нашей экономической жизни. Возьмите итальянский фашизм. Наше национал-социалистическое государство, как и фашистское государство, должно стоять на страже интересов как рабочих, так и работодателей, и выполнять функции арбитра в случае возникновения споров.

— Но при Муссолини проблема отношений труда и капитала остается нерешенной. Она даже не ставится. Она просто игнорируется. Капитализм остается целым и невредимым, и вы тоже предлагаете оставить его в покое.

— Господин Штрассер, — сказал Гитлер, рассерженный моими ответами, — существует только одна экономическая система, и эта система предполагает власть вышестоящих, а также их ответственность за результаты. Я попросил господина Аманна взять на себя ответственность за работу своих подчиненных и использовать для этого всю свою власть над ними. Аманн вызвал к себе менеджера и попросил его взять на себя ответственность за работу машинисток и использовать для этого всю свою власть; эта система действует на всем протяжении иерархической лестницы вплоть до самой низшей ее ступени. Так было на протяжении тысяч лет, и так будет всегда.

— Несомненно, господин Гитлер, административная система остается одинаковой, независимо от того, будет государство социал-демокртатическим или капиталистическим. Однако реальный смысл трудовых отношений зависит от государственного режима, при котором они имеют место. Если еще несколько лет назад были возможны такие факты, когда горстка людей, не страдающих психическими расстройствами, смогла вышвырнуть на улицу миллион рабочих Рура, и такие действия были вполне законными и не противоречили морали вашей экономической системы, то это значит, что преступна сама система, а не эти люди.

— Но не существует причин для того, чтобы давать рабочим право на долю доходов их предприятий и тем более давать им право голоса при решении проблем этих предприятий, — ответил Гитлер, глядя на часы и проявляя признаки явного нетерпения. — Сильное государство должно следить за тем, чтобы производство отвечало национальным интересам. Если же интересы нарушаются, государство может приступить к национализации такого предприятия и к смещению его.администрации.

— С моей точки зрения, это ничего не меняет, господин Гитлер. Если вы готовы в случае необходимости экспроприировать частную собственность, то зачем использовать для этого местные власти и оставлять этот вопрос в их компетенции? Зачем рисковать, отдавая все право на произвол людей, которые могут быть неправильно информированы? Зачем верить сомнительным информаторам вместо того, чтобы установить право вмешательства государства в деятельность частных компаний как неотъемлемую часть нашей экономики?