Gears of War #4. Распад Коалиции

— «Чёрт, я всю пшеницу потерял», — шмыгал носом Сэб. — «Быков потерял, а теперь вы мне всю пшеницу пожгли. Богом клянусь, от вас вреда больше, чем от полипов».

Так, значит, то была пшеница, а не просто трава, которую сжёг Кеньон. Бэрд мысленно внёс это в список занимательных фактов о местном сельском хозяйстве. Тем временем Сэб, развернувшись, вскинул руки к небу в отчаянии и принялся звать своих собак. Но те не отозвались и не прибежали к нему. Тогда фермер зашагал к деревьям, стоявшим слева от него, и остановился возле них, пытаясь свистом и окриком по имени подозвать собак ещё раз.

На связь вышел Кеньон.

— «Думаю, мы тут справились, Феникс. Я возвращаюсь на базу».

— «О да, ещё как справились», — саркастично ответил Маркус, пошагав вслед за Сэбом. — «Ладно, Сэб, давай выдвигаться. Надо ещё ферму зачистить».

Но Сэб ответил, что не уйдёт, пока не соберёт стадо обратно. Бэрд слышал, как их с Маркусом спор разрастался всё больше и больше.

— «Там ещё шесть голов где-то бродит, в том числе один бык. Половина коров скоро разродятся», — Сэб направился в лес, но Маркус остановил его, схватив за руку. — «А ещё где-то там бегают мои собаки. Они погнались за стадом».

— «Там всё кишит полипами», — спокойный голос Маркуса отрезвлял любого. — «Собаки вернутся, скот мы найдём. Но тебе надо сейчас же уходить отсюда. Сам видел, насколько это опасно».

— «Потеряете урожай и скот — сдохнете от голода», — ответил Сэб. — «Не понимаешь, да? Мы вас кормим, а это нелёгкий труд».

— «Я попрошу Матаки вернуть их», — понизив голос, сказал Маркус. — «Она коров разводила. Давай она этим займётся».

Бэрд, терпение которого уже подходило к концу, бросил взгляд на Дома и постучал пальцем по запястью, как бы говоря, что время их поджимает.

— «Скажи уже этому ударнику полей, что коров его уже на котлеты накрутило. Страховка такое не покроет».

— «Он вообще прав», — ответил Дом. — «Не будет полей, и еды для нас не станет».

Сэб побрёл к дому, качая головой на ходу. Пламя в пшеничном поле понемногу тухло, но всё равно часть урожая была безвозвратно утеряна. Столб дыма, наверно, аж из Пелруана был виден.

— «А я-то думал, что это просто трава на поле», — пробормотал Бэрд. — «Выглядело точно как обычная трава».

— «Это пшеница. Попроси Матаки, чтобы научила тебя в зерновых культурах разбираться», — Маркус бросил взгляд на северо-запад, в сторону Пелруана, зажав кнопку на наушнике. — «Полковник, вы меня слышите? На связи Феникс. Вам Соротки доложил, что тут произошло?»

Пока ему отвечали, Маркус отрешённо смотрел куда-то в сторону, полностью сконцентрировавшись на словах собеседника, периодически ворча что-то себе под нос, затем бросил взгляд на свои ботинки и кивнул, будто бы тот, с кем он говорил, стоял сейчас рядом.

— «Ладно, мы здесь разберёмся. Феникс, конец связи».

— «Что он сказал?» — спросил Дом.

— «Будет принудительная эвакуация», — ответил Маркус, зашагав в сторону. — «Пусть протестуют, сколько хотят. Он решил вывозить всех из Пелруана».

ДВЕСТИ КИЛОМЕТРОВ К ЮГУ ОТ ПЕЛРУАНА, СЕВЕРНАЯ ЧАСТЬ ВЕКТЕСА.

Изабель Хейман молчаливо смотрела в окошко дверцы “Тяжеловоза”, и это напрягало Хоффмана куда больше, чем если бы она обдала его сейчас потоком едкой словесной желчи.

За последние несколько недель доктор разговаривала с полковником только по крайней необходимости, и причина такого поведения была Хоффману хорошо известна. Хейман так и не простила его, продолжая винить за то, что он позволил Треску пристрелить того взятого в плен раненного “бродягу” прямо в её лазарете. Хоффман понимал, что она права, но всё же извиняться перед ней не собирался. А вот чего он не понимал, так это того, зачем она напросилась поехать вместе с ним в Пелруан. Тем не менее, полковнику надо было растопить возникший между ними лёд, и ради такого он согласен был и поступиться своими принципами. Последний квалифицированный врач в рядах армии КОГ был ему куда нужнее, чем даже сам председатель.

Они уже почти добрались до Пелруана, когда Хоффман не выдержал и заговорил с ней первым.

— «Вы мне ничего не хотите сказать, доктор? Вы ведь явно не из большой любви ко мне отправились в дорогу».

Странно было видеть Хейман без её белого врачебного халата. Он стал словно её бронёй, её боевой формой, показав всему миру, кто она есть на самом деле. А без халата доктор становилась просто пожилой хрупкой женщиной с редкими растрёпанными волосами. Но всё это отходило на второй план, стоило ей лишь только начать свою речь.

— «Уж явно не из-за этого, да», — Хейман было уже под восемьдесят. В своё время она занимала пост главы отделения неотложной помощи при самой крупной в Джасинто академической клинике, и её ворчание вовсе не походило на то, какое бывает у какой-нибудь добродушной бабули. Жизнь превратила её в озлобленную до мозга костей стерву. — «Я вообще хотела с вами поговорить с глазу на глаз, и сейчас, по-моему, как раз самый подходящий момент».

— «Хотите душу мне излить, доктор?»