Gears of War #4. Распад Коалиции

Бэрд фыркнул, выражая своё недоверие тому, что генерал мог испытывать подобные угрызения совести.

— «Ну, Прескотт явно сильно такому не огорчился. И кого на место генерала назначили?»

— «Хоффмана».

— «Пиздец, того самого Хоффмана?» — закатил глаза Бэрд. — «Блин, он же собственную жену отпустил прямо под залп. Ну, по крайней мере, он нам хоть не будет тоскливые телеги задвигать о совести и ценности жизни».

— «Его вообще ко званию полковника представили?» — спросил Коул. — «А что насчёт начальника отдела тылового снабжения?»

— «Хочешь, чтобы в армии повара начали командовать? Не, это тут снова Двадцать шестой Королевский полк Тиранской пехоты пытается в штаб пролезть», — сержант явно не доверял старым полковым формированиям, где даже в столовых с серебряных тарелок ели. Все знали, что выходцев из Королевских полков Тируса назначали на ключевые посты, а они уже наводили свои порядки в Министерстве обороны. — «К тому же Хоффман спецвойсками заведует. Кого ещё Прескотту на это место поставить?»

— «Да нет у нас никаких спецвойск», — вмешался Бэрд. — «Один только кое-как со своей задачей справляющийся сраный десантно-диверсионный отряд, оставшийся с прошлой войны. Его тогда ещё Двадцать шестой Королевский полк Тиранской пехоты под себя хотел подмять… А, ну да. Теперь я вижу, к чему ты клонишь».

— «До сих пор понять не могу, как мы столько офицерского состава из командования потеряли», — пробормотал себе под нос сержант, будто бы это волновало его куда больше, чем суицид бедняги Бэрдри. — «Хоффман, выходит, единственный выживший высший чин в армии. Как, блин, мы вообще до такого докатились?»

Коул пытался всё это переварить, присев на носовой ковш броневика. В последнее время все в одном говне тонули, даже высшие чины в штабе армии. Генералы погибали, а то и сами на себя руки накладывали. Гражданским тоже приходилось несладко: погибло немало ведущих учёных и профессоров. Даже учителей почти не осталось, словно черви разом истребили лучшие умы в КОГ. Раньше Коулу казалось, что это просто какое-то невероятное невезение, но теперь его стали посещать мысли, что, возможно, это такая стратегия червей — перебить всю верхушку противника. Какими бы они там уродами не были, а мозгами работать хорошо умели.

Чёрт, в этой войне всё сразу пошло наперекосяк, прямо с момента появления первой прорывной дыры. Достав записную книжку из кармана, Коул принялся писать письмо своей погибшей матери на чистых листах в конце. Ему всегда от этого легче становилось. Может, даже сам Прескотт не знал, что здесь творится. Коул представил себе, как тот сидит за своим огромным отполированным столом и пишет письмо своему давно скончавшемуся отцу, который его никогда не получит.

ГЛАВА 18

«К ИСПОЛНЕНИЮ/ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ.

Капитан Гарсия докладывает о возможных противниках в стороне материкового шельфа. Преследование не начинать, до цели не менее ста километров. Возможно, кит, или другой организм. Левиафан исключён.

Рядовой Яссо снова подал жалобу о том, что образцы Светящихся для Прескотта хранятся в морозильной камере для продуктов.

Надо обсудить с лейтенантом Штрауд насчёт военного мемориала в Пелруане. Ветераны хотят вернуться, чтобы снять табличку с именами.

Повышенная активность появления пакетов данных в эфире. Надо сообщить Хоффману.»

(Личный список дел лейтенанта Доннельда Матьесона.

Наши дни, месяц бурь, спустя 15 лет со “Дня Прорыва”.)

ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА “ВЕКТЕС”, НЬЮ-ДЖАСИНТО. СПУСТЯ ОДИН ДЕНЬ ПОСЛЕ ПРОРЫВА СТЕБЛЕЙ ВОЗЛЕ ВОДОХРАНИЛИЩА. МЕСЯЦ БУРЬ, СПУСТЯ 15 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

Новости уже разнеслись по всей базе, так что Дом не мог понять, то ли толпы людей на плацу просто так шатались без дела, то ли всем этим людям просто некуда было больше идти. Маркус шёл к Адмиралтейскому Дому, расталкивая всех плечами, а Сантьяго следовал за ним. Слухи о том, что стебли сумели пробиться сквозь скалистую породу, ходили по всему лагерю, и меньше всего людям хотелось слышать подобные новости, когда их терпение и так уже было на исходе из-за перенаселённости базы.

— «Тут явно бунт назревает», — сказал Дом.

— «В Джасинто они такое нормально восприняли», — ответил Маркус. Порой он куда больше Дома верил в людское здравомыслие. — «Эти тоже бушевать не будут».