Gears of War #4. Распад Коалиции

Берни очнулась уже в сарае, совершенно не помня ни то, как она сюда вошла, ни ухода Дэна. Вина и чувство того, что она была неблагодарной сестрой, терзали её, пока она всё же не заставила себя взглянуть на клочок бумаги, чтобы прочесть нацарапанные на нём имена. Там Берни увидела свою фамилию “Матаки”, унаследованную от её предков из племени, напротив имени её брата Майкла Дж., его жены, двух сыновей, двух внуков и одной внучки, Филиппы Джейн. Ей не было и года от роду. И хоть Берни никогда и не держала девочки на руках, но по какой-то причине её смерть ранила куда больше, чем осознание гибели всех остальных.

“Здесь смысла оставаться больше нет. Хватит с меня фермерской жизни. Они переступили черту. Я осталась последней из рода Матаки. А солдаты КОГ вернулись обратно на Нороа. Значит, к ним мне и надо”.

Наконец-то Нил вернулся домой. Берни даже не стала смотреть на часы.

— «Извини, я задержался», — сказал он. — «Проклятый пепел забил воздушный фильтр, и машина заглохла за городом. Пришлось всё вычищать».

— «Мик погиб», — ответила Берни, посчитав, что новости уже и так распространились по острову, так что все были в курсе. Но Дэн вовсе не старался всем обо всём разболтать. Он просто считал, что тем самым не даёт людям лезть к ней в жизнь. — «Вся семья мертва».

— «Да… Я слышал», — ответил Нил. — «Мне жаль, Берн. Прости, что наговорил о нём всякого».

— «Услужить мне хочешь?»

— «Слушай, я ведь уже сказал, что мне жаль…»

— «Нет, я всерьёз. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал», — едва произнеся эту фразу, Берни почувствовала облегчение. Она и сама даже не представляла, что подсознательно обдумывала такое. — «Забирай ферму себе».

Нил тихо вздохнул, как он это обычно делал, закрыв глаза и покачав головой.

— «Любимая, ты сейчас просто расстроилась. Тебе нужно время, чтобы успокоиться», — сказал он.

— «Нет, ферма твоя, так что забирай», — ответила Берни. Не нужно ей было никакое время. Чем дольше она дурью маялась, раздумывая, как поступить, тем меньше в ней оставалось уверенности. — «Ты всё тут сам построил, так что делай с ней что хочешь. А я отправляюсь на Нороа».

— «Ты же никого там не знаешь», — возразил Нил, присев на тюк соломы рядом с Берни. — «Да и к тому же, кто кроме тебя будет заниматься подготовкой местного ополчения, а?»

— «Черви даже не знают про Галанги и про то, где он находится. На Нороа от меня больше пользы будет».

— «Твою мать, это Дэн тебе про тех солдат разболтал, да? Тупорылый мудак, говорил же ему, чтоб молчал».

Именно после этой фразы Берни окончательно решилась. Нил считал, что жену надо беречь от самой себя. Шёл бы он на хуй с такой философией. Берни решила покинуть остров тут же, как только найдёт транспорт. Вытащив связку ключей от дома из кармашка на поясе, она сунула их в руку Нила.

— «Ферма теперь твоя. Я сама напишу об этом на бумаге, хотя, конечно, уже и кадастровой службы не осталось, чтобы оспорить такой документ. Дэн засвидетельствует, тем более, что он у нас и на разводе свидетелем был. Расходимся без криков и скандалов, хорошо?»

— «Господи, Берн, ты же всегда была такой разумной женщиной. Какого чёрта ты сейчас-то творишь? Может, на всей поверхности Сэры один только Галанги и остался»

— «Если я поеду, то, может, спасём и ещё что-то кроме Галанги. Так что давай, забирай всё. Ты мне и так должен за все свои похождения».

— «Ладно», — Берни понимала, что Нил просто подбодрить её хочет. — «Как пожелаешь, любимая».

Может, на самом деле Берни и была куда сильнее шокирована и опечалена смертью брата, чем это проявлялось внешне, но, едва начав прибираться в доме и решать, что выкинуть из вещей, а что оставить, она сразу почувствовала облегчение, какого не знала уже долгие годы.

“Наконец-то я обрела саму себя. Это и есть настоящая я. Я не стану сидеть здесь и ждать, когда смерть придёт за мной”, — размышляла Берни, собирая вещи в рюкзак. Оставшееся в нём и в поясных сумках свободное место она забила патронами для двух винтовок. Закончив сборы, Берни проверила, чтобы рюкзак не сильно оттягивал её плечи назад. Чувство было просто охуенное. Ей всё было по плечу, любое дело, любая дорога. Берни словно помолодела на десяток лет.