Gears of War #4. Распад Коалиции

“Это я позволила этому случиться. В какой-то степени это случилось именно из-за кое-каких моих поступков”, — подумала Берни. Всё вокруг указывало на это, круг замкнулся. Будучи в составе роты “Чарли”, она сражалась на полях Асфо. Они должны были выиграть время, чтобы отряд спецназа смог захватить исследовательский центр СНР на мысу Асфо. Целью были разработки “инди”, на основе которых КОГ и создали технологию “Молота”. А теперь вот люди, убитые этой технологией, наконец-то вернулись к ней вместе с сильными ветрами, несущими пепел от горящих городов. Наполняя лёгкие воздухом, пропитанным чужими жизнями, Берни лишь надеялась, что в огне погибло немало и этих блядских червей.

“Зачем они дали залп? Должно быть, это был их последний шанс. Ну, по крайней мере, мы дали им отпор, подсократили число этих тварей. Так ведь?” — спрашивала себя Берни. Ответа на этот вопрос она не знала, и, вероятно, никогда уже не узнает. Это и злило её сейчас больше всего.

“Всё сходится на Двадцать шестом Королевском полку Тиранской пехоты. Майор Феникс, отец Маркуса, там тоже служил. А потом изобрёл “Молот Зари”. Твою мать, а сам-то Маркус жив ещё? Он так и не оправился после смерти Карлоса”.

Восход солнца выглядел очень живописно благодаря пеплу в воздухе. Кроваво-красное небо было подёрнуто лёгкими облачками, выделявшимися на фоне яркого янтарно-жёлтого солнечного диска. Последний раз Берни видела такую картину ещё в детстве, когда произошло извержение вулкана Сотероа.

Но кроме живописных видов ничего хорошего больше не было. Для сельского хозяйства такое количество пепла в воздухе было настоящей головной болью. Единственное, что Берни сейчас нужно было — несколько дней проливных дождей, которые смыли бы пепел с подножного корма на пастбище. Если этого не произойдёт, то ей придётся кормить скот соломой и остатками гранулированного корма, а их надолго не хватит.

— «Сволочь я эгоистичная, да, Мосси?» — Берни повернулась к псу, который сразу перестал вынюхивать что-то в траве, покрытой пеплом с запахом смерти, и побежал за ней по тропинке к хлеву с телятами. — «Там целые народы со свету сжили, а я тут за стадо своё переживаю. Хотя ведь всё равно его потом на мясо пущу».

Нил пришёл поздно. Обычно он приходил, как по расписанию, хоть часы сверяй. Значит, вот так теперь и пройдёт остаток её жизни: каждый день разговаривать с животными, переживать о погоде и даже мельком не увидеть по телевизору, что же случилось с остальным миром.

“Тоже мне, дом родной. Что в нём такого хорошего? Просто здание ведь. Людей он не заменит”, — думала Берни.

С утра она первым делом принялась учить одного телёнка кушать из ведра, но маленький бедняга упорно не понимал, что от него хотят. Большинство его собратьев поняли всё с первого раза, а с этим Берни уже второй день мучилась. Окунув пальцы в молоко и дав их облизать телёнку, она с каждым разом опускала руку всё ниже и ниже, заставляя животное опустить морду в ведро. Но когда она пыталась придержать его голову, телёнок начинал нервничать и брыкаться. На тренировку ушло куда больше молока, чем в итоге выпил сам телёнок — весь рукав и лицо Берни были в нём запачканы. Животному было как-то всё равно, что хозяйка в годы службы сержантом заставляла всех до единого новобранцев проходить её курсы.

— «Ладно, милый мой, отпущу тебя обратно к маме», — наконец сдалась Берни. Телёнок шатающейся походкой побрёл от неё, жалобно мыча. Он ведь был ещё совсем мал и хотел вернуться обратно к маме. — «Чёрт с ним, с молоком этим. У Джима Киликано возьму, если надо будет».

Коровы ничего не забывали. Одна из них, которая уже несколько дней звала своих телят, подошла к Берни, открывшей ворота, с угрожающим видом, как у разъярённого быка. Выпустив всех телят, Берни бросилась наутёк и успела захлопнуть ворота за собой как раз вовремя. Она задержалась на несколько минут, чтобы понаблюдать за воссоединением матери и детей.