Gears of War #4. Распад Коалиции

Хоффман почувствовал, как у него в горле всё пересохло, как будто его собственный гнев наконец-то выпил из него все соки. Сердце стучало, как пулемёт. Впервые в жизни Хоффман почувствовал, что его и в самом деле сейчас удар хватит. Он был так измотан всеми этими предательствами, что даже не нашёл в себе сил врезать этому уроду Прескотту по роже. Но тому ещё было чем удивить полковника, как и всегда. На какое-то мгновение на лице председателя промелькнуло полнейшее отчаяние, а затем оно сменилось всё той же непроницаемой маской, навсегда скрыв от чужих глаз его истинные эмоции. Всё это произошло столь стремительно, что Хоффман засомневался, а не показалось ли всё это ему в тот момент, когда он уже было искренне понадеялся, что наконец-то разговорил Прескотта.

— «Вы и понятие не имеете, о чём говорите», — мягко сказал Прескотт. — «Вы настолько сильно заблуждаетесь, Виктор, что мне и сказать нечего. Вы вообще не понимаете ничего».

Председатель вдруг умолк на полуслове, вовремя удержавшись, чтобы что-нибудь ещё не сказать, и покачал головой. Он явно сейчас не пытался играть на публику, всё это было взаправду.

— «Мне жаль, но не мы вывели Светящихся. Может, если бы это была наша разработка, мы бы ещё сумели с ней как-то справиться. И никто меня ни о чём тогда не предупреждал. Я и понятия не имел, что Саранча нападёт на нас. Вообще и подумать не мог о таком».

Прескотт явно выдал какую-то часть правдивой информации, но морально опустошённый Хоффман лишь ещё больше почувствовал кипящую злобу внутри, ведь ему так хотелось докопаться до истины. Но тут он понял, что хочет вовсе не этого, а того, чтобы Прескотт сказал ему, что знает, откуда взялись эти твари, и поделился своим планом борьбы с ними, пока они не перебьют оставшихся людей на Сэре. Он всей душой желал, чтобы председатель разбирался в ситуации больше него, словно ребёнок, ждавший взрослого, чтобы тот всё исправил.

Но Хоффман прекрасно понимал, что у Прескотта никаких решений их проблемы не было. Вся его точно выверенная правдоподобная теория о Светящихся, столь верно соотносящаяся с текущими событиями, рассыпалась в прах. Полковник вновь остался ни с чем, будто бы осиротев.

— «Чёрт вас всех подери», — тихо пробормотал он, совершенно выбившись из сил. — «Тогда не буду мешать вам писать речь для выступления, председатель. Хорошего дня».

С трудом поднявшись, Хоффман спокойно вышел из кабинета. На то, чтобы выбегать, хлопая дверью, сил у него уже не осталось. Майклсон и Треску спустились по лестнице вслед за ним, по привычке храня молчание. Обсуждать всё это надо было вдали от чужих ушей. Они стояли на ступенях Адмиралтейского Дома, который сам по себе стал своеобразным островком, где можно было укрыться ото всех. Плац перед ними превратился в оживлённую центральную площадь.

— «Говорил же вам, что он чего-то боится», — наконец-то прервал молчание Треску.

— «Ну и дела», — вскинул брови в удивлении Майклсон. — «Никогда не думал, что доживу до того дня, когда Прескотт откровенно о чём-то расскажет. Чудо просто какое-то. Видимо, конец света уже точно не за горами».

Хоффмана немного трясло. Ему надо было взглянуть на находку Берни и получить от неё хоть немного моральной поддержки.

— «Знай бы я раньше, как Прескотт выглядит, когда не врёт», — сказал полковник, — «кучу нервов себе бы сэкономил за все эти годы».

— «А что, мы его разве на лжи какой-то поймали?» — возразил Майклсон. — «Нет. Он просто скрыл от нас какую-то информацию. В этом тоже ничего хорошего нет, но такой поворот запутывает дело ещё больше. Вообще не понимаю, что у него на уме сейчас».

— «И что там такое было на этом диске, про который вы запамятовали мне рассказать?» — тихо спросил Треску.

Этот вопрос был неизбежен, но Хоффману надо было обязательно сохранить добрые отношения с Треску.

— «Большинству своих людей я о нём тоже не говорил, вот и вам не стал о таком рассказывать. Я украл этот диск у мудака этого. В остальном же, этим диском можно только орехи колоть. Расшифровать его мы всё равно не можем».

— «Миран, дело не в вас», — вмешался Майклсон. — «Он и мне-то лишь недавно обо всём этом рассказал. Не хотел просто, чтобы и я меж двух огней оказался».

— «Извиняюсь, что снова задаю этот вопрос сегодня, но всё же: вы ещё что-нибудь от меня скрываете?» — спросил Треску. Несложно было понять всю его гамму эмоций в данный момент. Он был невероятно рассержен тем, что влез в какие-то политиканские игры с КОГ. — «А то я смотрю, у нас тут доверие друг к другу просто неограниченное».

— «Нет», — со стыдом в голосе ответил Хоффман. — «Это был потолок моего невежества».

— «Тогда, надеюсь, вы не будете против, если мы оставим часть имульсии для себя, чтобы нам хватило уплыть с острова без вас, если Прескотт ещё нам как-нибудь свинью подложит?»