Где нет параллелей и нет полюсов памяти Евгения Головина

Помню, в тот период мы много говорили о романе Никоса Казандзакиса «Грек Зорба», о дружбе главного героя, молодого писателя, с Алексисом Зорбой и перипетиях их совместной жизни на острове Крит. Жене очень нравился фильм 1964 года, где Зорбу потрясающе воплотил на экране Энтони Куинн. А в 2003 году вышел русский перевод романа, я его взахлеб прочитал и дал Жене. Мы и раньше обменивались книгами или дарили их друг другу. Женя всегда был очень щедр на такие подарки. Я старался ему ответить тем же, выискивая во время своих заграничных поездок интересовавшие его книги. Так, в Париже мне удалось купить для Жени «Алхимию» Э. Канселье и собрание сочинений Гофмана, издания начала прошлого века, а в Риме в одной букинистической лавочке — редчайший экземпляр первого издания «Нового собрания химических философов» Клода д’Иже с карандашными пометками какого-то безвестного любителя тайных наук.

А среди подарков моего друга почетное место занимает английский перевод «Тайны готических соборов» Фулканелли. К этой работе и к личности ее загадочного автора мы возвращались снова и снова все последние годы. Головин считал, что Фулканелли, кто бы ни скрывался за этим псевдонимом, — это Адепт Королевского искусства, один из величайших мастеров, быть может, пока последний в этом ряду.

Кажущаяся легкость и простота его изложения — всего лишь маска, за которой скрываются знания истинного посвященного. Его ученик Эжен Канселье, до последних дней своей земной жизни свято хранивший тайну своего учителя, — фигура, конечно, меньшего масштаба, но и к нему Женя относился с величайшим вниманием и пиететом, говоря, что о таких людях «никогда ничего нельзя знать наверняка».

Как-то в машине, когда мы вдвоем возвращались из города в «Горки-10», Женя неожиданно сказал: «Пусть хоть все нынешние высоколобые ученые мужи будут в один голос твердить, что алхимия — это сказка, я все равно лучше буду верить в эту сказку, чем в тот проклятый позитивистский бред, который у них называется современной наукой». Сказка длиною в жизнь — вот один из аспектов экзистенции Головина. По моему глубочайшему убеждению, к концу своего земного пути Женя осуществил «Opus в черном», т. е. преодолел самый многотрудный этап алхимической работы, воплотив в себе, по словам Клода д’Иже, «и первовещество и очаг для выполнения великого Делания». И мне этого достаточно, чтобы до конца быть его учеником.

Самым тяжелым ударом судьбы в последние годы стала для Жени смерть Лены Джемаль в начале января 2005 года. Внезапная и беспощадная. Ничто не смогло предотвратить ужасный конец — ни бешеная энергия преданной Жени Дебрянской, ни деятельное участие Лены Головиной, ни помощь многих друзей — все напрасно. И вот Лены не стало. Женя не пошел на похороны, остался дома. Когда мы вернулись, он сказал: «У меня такое чувство, что я лежу в земле, рядом с ней». Это было страшно.

Жене оставалось жить пять лет. Через некоторое время он переехал в квартиру своей первой жены в Орехово. Из Америки вернулась Ирина Николаевна, присутствие которой было просто жизненно необходимо для Головина. Женя по-прежнему много работал, но физически он стал гораздо слабее. Подозреваю, что он перенес инсульт, хотя он никогда не распространялся на тему своих болячек. Женя всегда говорил негромко, но сейчас его речь стала совсем тихой, и он то и дело спрашивал, разборчиво ли он говорит. Да, говорил он вполне разборчиво, а мыслил вообще блестяще, еще лучше, чем раньше, если можно так сказать. В эти годы им были написаны такие глубокие работы, как «Веселая наука. Протоколы совещаний», «Серебряная рапсодия», которую он мне подарил с надписью «Дорогому Сане в благодарность, что живет здесь», и «Мифомания», выход которой совпал с уходом учителя.

В год смерти Лены Джемаль я написал посвященную ей песню «Королева Двора Чудес», которая сначала Жене не понравилась, но впоследствии была им принята и одобрена и включена мной в альбом «Город Х» вместе с Жениными песнями «Драка», «Топот диких коней» и «Таверна Парадиз».

Ты меня успокой, ты останься со мной
Каждый день слышу твой голос.
Ты приходишь ко мне — наяву, не во сне,
Сядешь и молча попросишь: «Спой мне, Женечка, спой».

И я пою про Королеву мою, Королеву Двора Чудес… Никогда мир не видел странней Королевы прекрасной моей…