Где нет параллелей и нет полюсов памяти Евгения Головина

В начале 90-х годов Женя окончательно переехал в Подмосковье, в поселок «Горки-10» по Рублевскому шоссе, где он жил с Леной Джемаль в маленькой двухкомнатной квартире на пятом этаже кирпичной хрущевки. В Москву Женя выбирался нечасто, поэтому я обычно ездил к ним в гости по предварительному звонку где-то раз в 2–3 недели, иногда реже. Мы садились за стол в большой комнате, пили чай, Лена всегда чем-то угощала. Потом уходила в другую комнату, занималась своими делами. Иногда Лены не было: она пела в хоре местного храма, а летом частенько уходила на огород — маленький участок земли недалеко от дома, через лесок. Она его очень любила и ухаживала за своими посадками. Лена была удивительный человек, уникальный, настоящая ведьма. Я ее знал еще со студенческих лет, но общались мы тогда всего несколько раз, в каких-то компаниях. Теперь я видел их вместе, дома, и поначалу это было как-то необычно. Лена весьма внимательно относилась к тому, как Женины песни звучат в моем исполнении, иногда очень деликатно высказывала свои замечания, но в целом, по-моему, одобряла.

Следующей нашей большой совместной работой стал альбом «Нижняя тундра» по одноименному рассказу Виктора Пелевина. Женя предложил для него песни «Путешествие в Китай», «Кукла-мандарин», «Агрессия созвучий», «Склиф», парафраз на Джона Донна «Компас» (в альбоме песня называется «Джон Донн 2000»). Рассказ Пелевина ему понравился, а вот от романа «Чапаев и Пустота» он был не в восторге. Головин говорил, что Пелевину лучше удается малая форма, и в этом нет ничего обидного для писателя (Э. По, О’Генри, Чехов). Я, конечно, Пелевину его слова не передавал, тем более что мне самому «Чапаев» очень даже нравился, но, видимо, головинское мнение озвучил кто-то другой, и Пелевин после выпуска альбома в 2000 году больше никогда не выходил со мной на связь. Даже после того, как я спустя несколько лет озвучил «Чапаева» (с ведома автора) как аудиокнигу. Поначалу, признаться, меня это несколько коробило, но потом я просто плюнул и забыл. Ну не хочет человек с тобой общаться, что с этим поделаешь… А ведь по ходу создания альбома мы с Виктором встречались, обсуждали разные темы. Он был очень заинтересован участием Жени, явно высказывал к нему интерес, расспрашивал о нем. Что там могло произойти, кто ему напел про нас всяко-разно, мне неизвестно. Конечно, есть у меня кое-какие соображения по поводу некоторых друзей-приятелей из Питера, но лучше я эти догадки оставлю при себе.

А песня «Склиф» оказалась пророческой: спустя несколько лет сначала Женя попал в это заведение, а потом и я.

Моя часть этого альбома сочинялась долго и мучительно, но в результате он подарил мне две песни — «За гагарой с черным пером» и «Васю-Совесть», которые до сих пор являются украшением моего репертуара, а сам альбом, по мнению многих, остается лучшим во всей истории группы «ВА-БАНКЪ». Интересно, что рефреном песни «Путешествие в Китай» стала строфа из одноименного стихотворения Н. Гумилева, столь ценимого нами двумя и так часто цитировавшегося Женей в наших беседах.

Будь капитаном, просим, просим,
Вместо весла вручаем жердь.
Только в Китае мы якорь бросим,
Хоть на пути и встретим смерть.

«Плавать необходимо, а жить необязательно» — этот завет древних моряков вполне может быть отнесен и ко всем «искателям загадочных вещей»: именно так Головин перевел этот пассаж из знаменитого сонета А. Рембо «Гласные».

У — дивный океан зеленоватых прерий,
Весна алхимии. Морщины недоверий
На лбу искателей загадочных вещей.

О — резкий звук трубы и синий запах снега,
Молчанье звездных пропастей. Омега.
О — фиолетовый расцвет Ее Очей.

Еще не вышла «Нижняя тундра», а мы уже приступили к следующей совместной работе — «Ведьмы и стервы». Тут Женя предложил свои песни: «Сарабанда» («мой ответ А. Дюма. Я хотел немного реабилитировать Фернандо Мондего. По-моему, Эдмон Дантес слегка зазнался»), «Поездка в метро», «Брунгильда» («посвящена Леночке Джемаль»), «Леди Ван дер Лоо», «Куклы мадам Мандилип». Чуть позже Женя сделал перевод Тристана Корбьера «Крики слепого» — самое страшное произведение на альбоме. Творчество «главной ведьмы западного авангарда» великой Диаманды Галас представлено единственной за всю историю нашего сотрудничества совместной песней «Голос Диаманды» — наш ответ на ее знаменитую версию «Let My People Go». Женя сделал авторский перевод текста, который поет Диаманда Галас, а я наложил на него свою версию с учетом ритма и мелодии песни. В результате получилось совместное произведение, которое и звучит на альбоме. Так как никто никогда не видел оригинальную версию Головина, привожу ее тут полностью с автографа автора.