Где нет параллелей и нет полюсов памяти Евгения Головина

Лики умной войны

Присмотримся к богам, точнее, к тем ноотическим сущностям, которые задействованы в войнах Ума и повестями о которых в глубине своей являются тексты Головина.

Аполлон, златокудрый бог света, представитель сияющего небесного свода, Царствия Небесного, Единого (он — бог хеномании, хенологии). Его сфера — «красотолюбие», «филокалия» (что на русский язык передали словом «добротолюбие»). Множественное (индивидуальное) открывается ему в строгой отчерченности светлым лучом, в диакресисе, разделении, и оно без остатка возводимо к Единому Первоистоку. Для того из многого, что не желает следовать прямыми путями возвращения, начертанными светлым богом, заготовлены золотые стрелы. Аполлон вскрывает в вещах чистый эйдетический Свет Солнца в его абсолютном полдне. Он далек от материи и человека и творит мир как мыслительную структуру, а не вещь. Когда этот бог проходит по касательной земного мира, он не видит и не замечает того, что у Платона звалось «хорой», а у Аристотеля — «гюле». Если же ему приходится приближаться к бездне материи, то он с брезгливостью отступает, так как не собирается поднимать ее темной завесы. Аполлон оставляет тайну Изиды интактной. Он несет Свет, не заботясь о его земной судьбе, об эйдетическом насыщении и преображении человеческого пространства. Аполлон — это чистый дух, единый, недуальный, непротиворечивый, надменный дух Света и Неба. Его символ — дуб, растущий сверху вниз, корнями в небо, и ветками и листьями, не достающими до Земли.

Аполлонический мир выглядит чистым и неповрежденным — но, может быть, в ущерб целостности, полноте жизни?

«Мы живем на женской планете, где мужские роли весьма незначительны», — утверждал Головин. Царство Великих Матерей открывает иную перспективу на материю и телесность. Кибела, Кирка или Персефона знают и чтят другое единое — субстанцию, материю, вещность как таковую, как подкладку множества индивидуальных вещей. Великая Мать ответственна за плотное тело индивидуума и коллективное тело рода: вместе со своими детьми-титанами в бесконечном труде она выковывает железную мощь Земли. Она посягает на Аполлона, захватывает и переваривает в себе мужское начало, выплевывая его обратно в виде оскопленных ею же куретов, превращаемых в ее гипохтоническую армию.

Земле нужен только повод:
Смотри, среди этих колонн
Лежит электрический провод
Невинный, как эмбрион.

Но стоит тебе улыбнуться
Или напудрить нос,
Он вдруг упруго сожмется
И прыгнет как бешеный пес.

Символ Великой Матери — дерево с корнями, уходящими глубоко в землю. Оно растет из единого нижнего центра и разветвляется на множество ветвей, побегов и ростков. Поборница партеногенеза, Великая Мать корнями уходящего в вечную Ночь генеалогического древа наполняет человеческое бытие темными токами субтильной крови. Она обосновывает свое темное единство оргазмическими фасцинациями продолжения рода, экстазами всплеска родовых сил и энергий. Она хранит тайну пола, настаивая на том, что его источником является великий темный огонь, возжигаемый ею в скрещениях ветвей фамильных генеалогий. Кибела дарит человеку мощь и силу глубинных пределов Земли, творит черную мистерию магического воскрешение рода. Но подарок черного экстаза Великой Матери человеку и есть ее уловка, ее обман, узурпирующий эйдос человека. Насыщаясь энергией Земли, индивидуум оказывается уловленным материей, забирающей его в плен, и забывает об энергиях Неба. Здесь человек застывает перед судьбоносным выбором: или принять гипноз Великой Матери, или восстать — радикально, бескомпромиссно, аполлонически, как гностики.

Есть, правда, и третий выбор, о котором Головин знал не понаслышке и не только теоретически.

Топос человека

В иерархии совдеповских креатур, которую выстраивал Головин, в самом низу располагалась советская интеллигенция без внутреннего бытия — шляпня и инженерье; чуть выше — злые тролли, вроде домохозяек, урлы и алкашей; на третьей, более высокой ступени в списке значились духи и гоблины, почему-то воплотившиеся в сотрудников спецслужб; еще выше размещались извращенные ангелы — воспаленные метафизические души московского шизоидного подполья. На вопрос, кто следует выше обозначенных сущностей, Головин отвечал: «Разумеется, люди».

Люди изначально были приписаны к очень высокому эону. Но они пали.

Война Великих Матерей и титанов была выиграна при попустительстве самого человека, ослабившего свое литургическое присутствие в мире, совершившего позорное отступничество. В платонической перспективе это выглядело как измена человека небесным логосам, Уму и Единому. «Мы не чувствуем иных миров из-за прогрессирующей стагнации восприятия», — писал мэтр.