«С высоковольтным кабелем было бы проще», – с досадой прикинула она, по крайней мере, удар током её точно пугал не так сильно, как-то, к чему все шло. Она продолжила путь вниз и накрыла его рукой, осторожно надавливая, сжимая его и чувствуя жар в раскрытой ладони. От стона мужчины, вибрацией прошедшего по ней и расходившегося от губ на шее, Эванс все же прошибло током.
Оторвав ее от стены, Адам перенес на кровать невесомое тело, неосторожно роняя и нависая над ним. Прижимать девушку к матрацу казалось многим безопасней перспективы впечатать ее в шершавую стену, а так хотелось прижаться плотнее, прикипеть намертво, влиться телом в тело, становясь единым целым. Его горячее дыхание опаляло кожу, когда горячие губы прижались к месту, где под ней бился пульс. Девушка протяжно застонала и сжала его в кольце своих ног, давя на поясницу.
«Сама напросилась», – решился он, ловя в темноте ее губы с осевшим на них сбитым дыханием. Адам придвинулся ближе, но все еще осмотрительно медленно, чтобы не напугать или не спугнуть. И не встретив никакого сопротивления или протеста с ее стороны, со вздохом облегчения быстро стащил джинсы вместе с бельем до колен, плавно двигаясь ей на встречу. «Сейчас, еще немного, моя!» – ликовал он, сжимая тонкие пальцы своими, предвкушая оказаться в тесном обволакивающем жаре ее тела. Так жаль, что он не видел ее лица, не смог послать подальше свою паранойю, когда всё же обошёл собственную копию, и, заглянув в глубокие серые омуты, убедиться, что все сделал правильно. Он уже чувствовал жар ее тела. Его буквально затрясло от предвкушения оказаться в ней. Адам теснее прижимался, переплетая пальцы горячих ладоней и языки в неразомкнутых губах. Блеск антимонитовых игл перед глазами практически ослепил его. Выдохнув весь воздух из легких, он плавно двинулся ей навстречу, уже почти входя и замерев.
– Стойте, – не крик с приказом, а шепот с просьбой, – пожалуйста.
«Серьезно?» – скептически подумал Адам. «Вот прямо сейчас?» – он уже прикидывал, за какое место ее больнее укусить из-за экстренного торможения в шаге от цели и прислонился своим лбом к ее, тяжело дыша. Сдерживаться перед решающим толчком оказалось намного сложнее, чем ему казалось. Стискивая ее пальцы в своих до побелевших костяшек, он изо всех сил приказывал себе не шевелиться.
«Да чтоб тебя, Эванс!» – едва не проорал он, резко выдохнув в ее плечо и сжав зубы на нежной коже. «Ненормальная», – подумал Адам, сморгнув цветные круги, плясавшие перед глазами, и не верил своим ушам, но просьбу девушки нехотя выполнил, замерев в шаге от желаемого, не двигаясь, едва касаясь, чувствуя ее под собой. Адам усердно гнал от себя мысль, что Эванс предпочла его копию оригиналу. «Черт с тобой, Эванс», – с досадой подумал он.
– Я сделал что-то не так? – ожидаемо-расстроено вздохнул мужчина, успокаивая сердце, готовое выпрыгнуть из грудной клетки, проламывая ребра, а хватка его пальцев уже грозила перемолоть ее фаланги в муку.
Не так-то просто было удержать себя уже во второй раз на последнем рывке, особенно, когда ты – это уже не ты, а, мать его, практически победитель в игре в поддавки. Он же не Лиам, в конце-то концов. Это ему все можно, даже когда самому Адаму Ларссону нельзя, и паранойя лишь снисходительно и обиженно хмыкнула.
Что не говори, а психологическая травма серьезный барьер. Если сама Эванс не может его переступить, то он через нее переступать точно не станет. Возможно, страх близости последнее, что в ней осталось человеческого. Здесь и сейчас, в одной реальности, времени и пространстве она рядом с ним настоящая и живая. Боится, как свойственно людям, не доверяет, что вполне оправдано. Значит не все потеряно. Костлявая еще может вернуться и стать тем, кем была когда-то, если ей не мешать, а осторожно провести назад по волчьей тропе и показать, что людям можно доверять, хотя сам он в этом сильно сомневался.
Эванс молчала, что, собственно, было для нее немного нехарактерно. Он уже решил проверить в сознании ли она вообще, или просто притворяется мертвой, чтобы ее оставили в покое.
– Я не… ни… – Эванс все никак не могла сформулировать мысль, чтобы донести суть проблемы.
Адам молчал, слушая ее бессвязный лепет, но понял, о чем она пыталась сказать. «Да чтоб тебя, Эванс!» – злился он больше на себя, что повелся на очередную провокацию, чем на нее за то, что дернула стоп-кран.
– Давно? – спросил он немного грубее, чем следовало, но сдерживать голос было сейчас сложно.
– Достаточно, – снова уходя от конкретного ответа, шепнула она онемевшими от поцелуев губами.