Гамбит. На сером поле

– Томпсон! – крикнул на ходу Ашер, выбегая в коридор. – Он все просчитал! – Эванс уже бежал по холлу, когда Адам схватился за ногу, ковыляя вслед за ним. – Я возьму вашу машину, – едва не сбив Грегори с ног, сбивчиво бросил он старшему Ларссону.

– Куда ты, мать твою? Эванс! – Адам требовал ответа, но без дозы обезболивающего, сегодня он ровно, что калека, и за Эвансом ему не угнаться.

– В Чикаго! – схватив с тумбы возле двери ключи, Эванс выбегал в незапертую парадную дверь.

– Мистер Ларссон, – кивнул Ашер на прощание.

– Лейтенант, – учтиво попрощался с ним Грегори.

– Капитан! – воскликнул Эванс, грустно улыбнувшись, а Адам помахал погонами в подтверждение.

– О! – с пониманием кивнул Грегори. – Поздравляю, – с грустью сказал он в след улетавшему на Солнце Икару, выпорхнувшему в открытую дверь.

– Он же вернется? – Адам хотел бы добавить, что всегда возвращался, но неприятное и липкое чувство неотвратимости грядущего заставляли сжимать капитанские погоны в левой руке, пока перила лестницы едва сдерживали натиск правой ладони.

– Не думаю, Адам, – ответил ему отец, глядя в распахнутый навстречу декабрьскому холоду дверной проем. – Приятный малый, – с некой долей сожаления отметил Грегори.

– Когда молчит, – Ларссон не мог не поделиться рассуждениями, глядя на серый Rolls-Royce Phantom, выезжающий в ворота поместья.

– Объявить машину в угон? – усмехнувшись, поинтересовался Грегори.

– Да, пожалуй, – Адам отошел от двери, когда машина миновала кованые ворота  и скрылась из виду.

– Ты доел завтрак? – поддразнивая сына, спрашивал Ларссон старший.

– Не могу, овсянка с пуговицами все еще несоленая, – с усилием шагая в столовую, напомнил Адам.

– Двери все же стоит начать запирать, – Грегори уже набирал номер полицейского департамента, чтобы сообщить об угнанной машине.

– Вряд ли. У нас еще долго не будет гостей, – понимая, что Икар улетел и не обещал вернуться, заключил Адам, да и при запертых дверях для Кельта они никогда не были помехой.

Сегодня в рядах бескрылых ангелов-хранителей покоя жителей Нордэма стало меньше на одного, стоило Икару раствориться серым фантомом в погоне за северным, мать их Шарлотту, ветром.