Гамбит. На сером поле

Дав ей время обдумать его слова, Адам сделал шаг и вплотную прижался к ней, чтобы девушка почувствовала кожей ткань его одежды. Он здесь на равных условиях, принимая ее как человека равного себе. Только сейчас. В порядке исключения. На нем никакого не такого уж и дешевого костюма. Он действительно пришел сюда, бесцеремонно нацепив маску простого смертного, что делал в исключительных случаях, но на этот раз больше для самого себя, чем для нее. Оставил право выбора за ней. Пусть сама решает, подчиниться ли человеку, которого так рьяно презирает или опять оттолкнуть, уперто стоя на своем. Этого же тоже никогда и в помине не было, и снова нате! Он и так сделал достаточно, чтобы пойти на компромисс с совестью и раздирающими внутренними противоречиями и больше не будет приходить из тумана, когда его не ждали, чтобы услышать в ответ проклятое тихо.

Видимо, выбор был не из легких, и девушка в его руках молчала и не шевелилась, оставаясь прижатой к стене его руками. Осторожно, словно ступая по тонкому льду, по усыпанному граблями и противопехотными минами полю, он сделал первый шаг по направлению к гибели рассудка каждого из них, прижимаясь губами к голому плечу и тут же отпрянув назад, чтобы не получить перелом переносицы или укус в ответ.

Вздрогнув от осторожного жеста и окончательно расслабившись, Эванс откинула голову ему на плечо и прижалась спиной к его широкой груди в ответ, откинувшись назад. Медленно, не менее осторожно, но и этого было достаточно, чтобы он воспринял это как предложение к действию. Вперед, глупый кролик! Ночью все мышки серы. Насколько же серы они для него, и как далеко он готов зайти, отвечая на ее блеф? А блеф ли? На этом месте ей стоило в панике дернуть стоп-кран, но в этот раз за нее это сделал Адам.

– Я еще могу уйти. Сейчас. Только скажи, потом будет поздно, – шепча ей в ухо, он чуть сильнее сжал её плечи, и прижался губами к ее шее, вырывая у нее судорожный выдох.

«Ставки сделаны, ставок больше нет», – голос Лиама звучит в головах обоих. Оба уже потеряли счет, сколько раз сблефовали и поддались на провокацию, и теперь, озираясь, стояли посреди серого поля и не знали, в какую сторону идти. Было бы логично пойти навстречу, минуя заволакивавший мысли дурман, но это точно не про них. Никто не отступит, и никто не выйдет из игры, пока не будет объявлен победитель. Еще никогда игра в поддавки не была такой долгой, что оба не заметили, как она все меньше напоминает игру. Выиграть же для каждого было делом чести, даже если эту честь ему придется измазать в грязи, а ей вымочить в медном купоросе.

Адам заметил колебания противника и неожиданно сменил тактику с лобовой атаки на обход с флангов. Провел руками по голым плечам, убирая с них волосы и открывая доступ к шее, чувствовал каждый изгиб прижатого к нему в одном полотенце тела, вдыхал запах от ещё влажной после душа кожи и пьянел от картинок, подкидываемых воображением. Она была совсем маленькой и хрупкой по сравнению с ним, вот только Адам знал, насколько эта хрупкость обманчива. Знал и видел, на что она была способна, порой это приводило в ужас и… восхищение. Тонкие ниточки сплетенной ею сети, в которую он так опрометчиво угодил, на деле оказалась стальной проволокой, и накрепко поймали его в силки. Контролировать себя становилось сложнее, а Эванс, будто специально, не дергала стоп-кран, предоставляя это право ему. Демонстрировала свою обманчивую покорность, которой не было в ней ни унции. Казалось, она вся в его власти, осталось только решиться и подчиниться его Тотальному Контролю, перекладывая на него груз эмоциональных проблем. Напомнив, что окончательное решение в итоге за ней, он спросил, шепча и не отрывая губ от ее шеи:

– Мне уйти? – и не сдвинулся, ожидая точного ответа. Убедив себя, что сам может вовремя уйти, если вдруг она передумает, он обнял ее и положил подбородок ей на плечо.

– Наверное… – невнятно промямлила она, а Адам растянулся в улыбке губами, прижатыми к ее щеке. Невысказанное отрицание никак не согласие, но и этого достаточно для шага к победе.

Чего он ожидал, это же Эванс. У нее на простой вопрос еще несколько и с подтекстом, а сложность каждого зависит от предполагаемого ответа.

– Хорошо, – быстро поцеловав ее на прощание в висок, он нехотя отпустил ее плечи, проведя по ним в прощальном жесте.

– Нет, – прозвучало почти решительно и осознанно, но… – Черт, я не знаю, это не самая моя сильная сторона, – и теперь он почти смеялся.

Полная капитуляция. Разгром без аннексий и контрибуций. Победа. Правда в ответ на блеф, но для окончательного установления флага на побежденной территории, Адаму оставалось помнить, что ночью все мышки серы.