Гамбит. На сером поле

Торопливо побросав вещи на диван в гостиной, Эванс разделась и поспешила залезть под тугие струи воды, расслабившие затекшее тело, благо напор в системе сегодня радовал, а не разочаровывал, что случалось частенько в этом районе Нордэма. Уже предвкушая не очень долгий, но от этого не менее желанный сон, девушка вышла из душа, застыв на пороге комнаты в полном темноте.

Вот так сюрприз. Теперь, кроме зрения, ее подводила еще и память. Она была в полной уверенности, что свет оставался включенным, когда она заходила в ванную. Или же нет? «Теперь разве вспомнишь», – раздосадовалась Эванс, щелкнув пару раз выключателем, чтобы убедиться в неисправности электропроводки, а не в своей девичьей оперативки. Щелчок, второй, третий, а она так и осталась стоять в кромешной темноте. Лампочки не мигали как обычно при включении, то зажигаясь с мерзким звуком, то погаснув резко и без предупреждения, ведь перебои в энергосети случались чаще, чем в водопроводной. Они вообще никак не реагировали на щелчки выключателя. Эванс задумалась, обесточен ли на сегодняшний вечер весь район или только квартал? Что делать с холодильником? Холод из него уходит, водка в морозилке может нагреться, и вот эта перспектива привела ее на пик раздражения!

– Да что за херня! – не сдерживая рвущееся наружу негодование, недовольно высказалась она, плотнее заворачиваясь в полотенце. Одежду теперь ей придется искать разве что на ощупь, в чем приятного было не многим больше, чем теплой водке.

В комнате было настолько темно, что рассмотреть пространство не представлялось возможным. Вид помещения изначально был весьма унылым и не самым жизнеутверждающим, но у Мии оставалась еще хоть какая-то надежа, что она найдет из нее выход и не упадет, споткнувшись и расшибив голову. Мало того, что выключатель не реагировал на ее нажатия, так еще и плотно задернутые шторы не пропускали и кванта света с улицы, которого и так было бы недостаточно, чтобы детально различить предметы. Проще говоря, спать ей предстояло на полу и в полотенце, пока на будильнике не пропищит заветное 6:00 a.m., и очередной по Данте адов круг ее жизни повторит ход предыдущего.

Надеясь найти хотя бы кровать, так как черт с ней с одеждой, Эванс сделала несколько шагов вперед босыми ногами и прошла вглубь спальни, полностью погруженную в темноту, и вздрогнула от громкого хлопка двери в ванную. Темнота сомкнулась за ее спиной, когда дверь неожиданно захлопнулась, лишившую девушку тем самым хоть какого-либо освещения в принципе. Теперь даже зоркий взгляд ищейки не различал и очертания предметов обстановки, и передвигаться Эванс предстояло разве что по памяти.

Голой и разгоряченной после душа кожей с невысохшими каплями воды на ней, Эванс уловила едва заметный поток воздуха за спиной, обозначивший чужое присутствие. Быстро собравшись и приготовившись встретить недоброжелателя в традициях Северного Нордэма с приемами крав-мага, она почувствовала чужое приближение слишком поздно. В одну секунду резкий рывок назад выбил воздух из легких. Миа оказалась прижата лицом к стенке чьими-то сильными руками, очень умело зафиксировавшими ее руки. Ситуация с другими конечностями обстояла не лучше. Едва она попробовала оттолкнуться коленом от стены или сдвинуться для получения нужного рычага из своего тела, как человек быстро пресек и эти попытки и пришпилил Эванс захватом и блоками к стене, словно букашку булавками к пенопласту.

На ее удивление, продолжения атаки не последовало. Ни ствола у виска, ни лезвия ножа у горла. Только холодная шершавая поверхность под щекой, запах пыльной штукатурки, ударивший в нос, и медленно сползавшее с нее полотенце, вот-вот готовое покинуть вверенный ему пост по охране суверенной для чужих глаз территории. Ткань уже начинала сползать прямо сверху, и если бы не чужая рука, услужливо удержавшая ее спереди, стоять бы мисс Эванс в неглиже, не зная даже перед кем.

– Что-то потеряла? – раздался шепот над самым ухом, а полотенце уверенно подтянулось вверх. Шепот был настолько тихим, что нельзя было различить голоса человека, но его интонации и манера разговора были безошибочно узнаваемы и без привычного надменного налета.

– Как вы… – начав возмущаться, она прекратила говорить на середине фразы, когда его губы оказались возле ее уха и послали в него тихий и ехидный смешок.