Гамбит. На сером поле

– Маркес, – Уэст покачал головой, заранее извиняясь за свои слова. – Без обид, – начал он, и взгляд девушки ожесточился. – Посмотри вокруг, посмотри, – теперь уже он наставлял ее. – Это не Нордэм, где каждый второй приезжий, каждый третий латинос, каждый четвертый – цветной, – Коннор только пожал плечами. – Это оплот Республиканской партии. Посмотри на тот дом, – Уэст показал на другую сторону дороги.

– Поднятый флаг, – заметила Маркес. – Бывший военный, – догадаться было несложно.

– В офицерском звании, – дополнил Уэст. – Теперь туда, – и указал ей далее.

– Дом священника, – поняла Маркес.

– По статистике большинство людей из пригорода по воскресеньям ходят в церковь, и, учитывая местонахождение, они не католики, – при его словах девушка схватилась за католический крест на цепочке. – Протестанты, госслужащие, республиканцы, – подытожил Коннор. – Мне продолжить? – подвел он ее к конечной мысли.

– Иными словами, ты пытаешься мне сказать, что белому мужчине здесь доверяют больше, чем женщине, так еще и мексиканского происхождения? – Маркес впору было оскорбиться, но Нордэм с его типичной расчетливостью говорил за нее, и Анна лишь выгадывала наиболее удобные варианты для предстоящего разговора.

– Увы и ах, стереотипы управляют умами, – Уэст развел руками. – Я не настаиваю, – Коннор дал понять, что закончил, и никак не хотел обидеть напарника.

– Ладно, давай ты, – кивнула Маркес. – Только без вот этого твоего, – она обвела руками вокруг его лица. – Ну, ты понял, – девушка не стала продолжать и направилась к дому.

– Без чего? – нахмурился Уэст.

– Ты понял! – бросила ему на ходу коллега, сворачивая по мощеной дорожке к крыльцу.

– Бабы, блин, – сплюнул Уэст.

– Я слышала, – наполовину по-испански, наполовину по-английски, ответила ему Маркес.

– Я в курсе, – Уэст насупился и спрятал руки в карманы.

Поднявшись по крыльцу идеального белого домика с идеально белыми перилами на идеально чистой веранде, Уэст постучал в дверь и обеспокоенно посмотрел на Маркес, а та в ответ смотрела на него с такой же нервозностью и схватилась за приклад больше по привычке, чем по необходимости.

– Минутку! – донесся до них женский голос.

 Уэст кивнул напарнице, и они оба достали из карманов удостоверения для представления хозяйке дома.

– Чем могу вам помочь? – незапертая дверь отворилась, и Уэст с Маркес вопросительно переглянулись.

 «Пригород», – одновременно подумали они. «Что с них взять», – смирились молодые люди и пожали плечами. К ним навстречу вышла пожилая женщина глубоко за шестьдесят с дружелюбным взглядом и в переднике, испачканном в муке. Будь они в Нордэме, Уэст бы уже наставил на нее ствол и приказал встать лицом к стене, а Маркес звонила бы в ОБН, но это, черт возьми, пригород Чикаго, и очень вряд ли, что у пожилой мэм на кухне фасуют кокаин.

– Добрый день, мэм, – поздоровался Уэст. – Мы из полиции Нордэм-сити, хотим задать пару вопросов… – Коннор не успел договорить, как дверь перед ним услужливо распахнулась, и женщина пригласила их внутрь приглашающим жестом.

– Входите, не стойте на пороге, – широко улыбнулась она.

 Детективы переглянулись и нерешительно перешагнули порог. Обычно после этой дежурной фразы перед ними сверкали пятки, хлопала задняя дверь, и заводился двигатель припаркованного у черного хода автомобиля. Это в хороший день. В плохой по ним просто открывали огонь на поражение, а никак не предлагали войти внутрь, мило улыбаясь при этом. Пригород, одним словом.

– Говард! – позвала кого-то женщина. – Здесь молодые люди из полиции, встреть их, а я приготовлю чай, – при слове «чай» детективам из Нордэма срочно потребовался курс реабилитации у психотерапевта.

– Иду, дорогая, – ответили ей, и наверху лестницы появился грузный пожилой мужчина в застегнутой на все пуговицы рубашке и идеально отглаженных брюках. В рубашке и брюках в будний день дома. Одним словом – пригород.

– Добрый день, Говард Мэйсон, – пожал он им руки. – Прошу вас, господа, – при услышанном обращении «господа» срок пребывания у психотерапевта детективам придется удвоить.

 Их провели в светлую гостиную, увешанную снимками женщины на выставках цветов и пожилого мужчины в рыбацкой экипировке с огромным уловом. Белые скатерти повсюду, светлые занавески и ни одной пылинки. Никаких простреленных стен, обоссаных матрасов и толп тараканов под ногами вперемешку с презервативами и использованными шприцами. У детективов из Нордэм-сити вот-вот грозил развиться тяжелый посттравматический синдром.

– Прошу вас, – мужчина указал на белоснежный диван, на котором спала маленькая собака в ошейнике из мулине, от вида которой Маркес впала в ступор.

 Не доберман или бультерьер с ошейником в шипах, оставлявшими кровавые следы на шкуре животного, а маленький вычесанный шпиц со сплетенным вручную, мать ее, ошейником!

– Мэйси, фу, – прикрикнул Говард, и собака вмиг исчезла за дверьми кухни. – Присаживайтесь, – мужчина указал на диван, а сам сел в кресло напротив. – Чем могу быть вам полезен? – любезно спросил мистер Мэйсон.