Гамбит. На сером поле

– Через неделю ждем тебя дома, адрес ты помнишь, я надеюсь, – хмыкнул Рик, поднимаясь из кресла. – И не опаздывайте, капитан, – хлопнув Эванса по плечу, сказал полковник Лэнг.

– Рик, я – лейтенант, – улыбнулся Эванс, поправляя полковника.

– Нет, Ашер, я никогда не ошибаюсь, – Лэнг растянулся в улыбке в ответ. – Поздравляю с присвоением внеочередного звания, капитан, – полковник сжимал его плечо и грустно улыбался, сообщая вроде бы радостную новость, но оба понимали, что она ни черта не радостная. «Посмертно», – осталось неозвученным. Отряд никто не ждал назад, и они не должны были возвращаться с задания. Смерть – вот что это означало.

– Был рад знакомству, полковник, – Ашер горько усмехнулся и сжал его руку на своем плече.

– Взаимно, капитан. Взаимно, – попрощался Лэнг, выходя в двери комнаты, заваленной коробками, и оставляя в ней Икара с опалеными крыльями.

Ночь открытых дверей

 Пригород Чикаго Buffalo Grove умиротворял царившим в нем спокойствием. Тишина. Лениво передвигавшиеся машины, соблюдающие скоростной режим, дети на велосипедах, спешившие повсюду, семейные пары и домохозяйки, приезжавшие из супермаркета к домам с ровно состриженным пожелтевшим и убранным газоном. Споры из-за переполненных мусорных баков и идеально ровные белые штакетники с такими же белыми почтовыми ящиками.

– Ты только посмотри на это, – удивлялась Маркес. – Будто в другой вселенной, – девушка восхищенно смотрела вокруг. – Как же хочется порой все бросить и… – махнула она рукой. – Детектив Уэст, вы вроде не женаты? – подколола над ним коллега.

– Предлагаешь рвануть в подобную глушь и растить маленьких спиногрызов? – усмехнулся Уэст. – Нет Маркес, эта песня точно не про нас, – покачал он головой.

– А я бы рискнула, – прикинула Анна. – Может у Закари есть кто на примете, а? – мечтательно закатила она глаза.

– И ты бы отказалась от табельного и значка ради белого штакетника? – не веря ей ни секунды, спросил Уэст, опираясь на крышу серого форда, взятого напрокат. – Серьезно, Маркес? Ты бы вытирала детям сопли и выносила горшки вместо того, чтобы прижимать мафиози зубами к асфальту? Ты меня разыгрываешь! – восклицал он.

– Не знаю… – Маркес пожала плечами. – Посмотри на них, Коннор, – девушка осмотрелась вокруг. – Они вроде как счастливы, – это было вне ее понимания, но, безусловно, заинтересовало девушку. – Наверное, во мне говорят латинские гены, которые требуют ходить по дому босой и беременной, – и даже сейчас Коннор услышал в ее ответе типичное Нордэмское ехидство.

– Не верю ни на унцию, детектив, – Коннор не парень из пригорода, и его так просто не провести, хотя слова Анны звучали весьма убедительно.

Да, их жизнь в мегаполисе была далека от идеальной, покосившиеся железные опоры вдоль автострады были далеки от белого штакетника, заваленные мусором подворотни от идеально вычищенной лужайки, а спор из-за мусорных баков далек от криков и отдаленных звуков перестрелок. Но все здесь было другим, будто нарисованным.… Здесь все было не по- настоящему, будто бы они оказались на другой планете, где прожженным цинизмом и скепсисом копам было не место.

– Коннор, – тихо позвала его Маркес, когда они направились по нужному адресу. – Может не стоит? – спросила она, и Уэст остановился посреди тротуара изрисованного цветными мелками и детскими рисунками. – Давай вернемся, скажем, что ничего не нашли, – в глазах напарника был страх грядущего, боязнь навредить и разрушить что-то без сомнения ценное в жизни незнакомых им людей.

– Что? Ты что шутишь? Это нихрена не смешно, Анна! – Уэст позволил себе повысить на нее голос, чем заслужил осуждающие взгляды местных жителей, прогуливавшихся в округе от дома к дому, от лужайки к лужайке.

– Посмотри на них, Уэст, посмотри! – Маркес вцепилась ему в плечо и повертела головой вокруг. – Откуда нам знать, что мы принесем своим визитом? Вдруг мы сломаем чью-то жизнь? Правда того стоит? Чужая жизнь стоит правды о Томпсоне, Ларссоне и других? Оглянись вокруг! – образумливала его Анна.

В этот момент Коннор понял, почему рядом она, а не Фрэнк. Морган послал с ним женщину, чтобы та останавливала правдоруба и идеалиста от опрометчивых поступков, и был совершенно, абсолютно, безоговорочно прав. Будь сейчас на месте Маркес Закари, они бы шли напролом не щадя ни чьи мысли и чувства, но Маркес… Она мыслила иначе, и поэтому они здесь, и поэтому они должны узнать, чего стоит правда в почти пятнадцать миллионов долларов.

– Нет, – не согласился Коннор, но слова напарника возымели эффект. – Мы найдем Мелоди Томпсон и поговорим с ней, но не более, – предложил он компромисс. – Узнаем, как она связана с Ричардом и уйдем. Скажем, что ищем близких Томпсона и беспокоимся за них, – уговаривал ее Уэст, и Маркес притихла, обдумывая его слова.

– Хорошо, – нахмурившись, кивнула Анна, – но говорить буду я, – выставила она свои условия.