Футарк. Третий атт

— Скажете тоже, - фыркнул Пинкерсон, - на мое жалованье семью не прокормишь!

Эх... А здорово было бы сидеть у камина вот так, втроем... Жаль, когда Ламберт

вернется, она уже уедет — тоже служба, она стенографистка...

Я только вздохнул: ну неужели Пинкерсон ничего не замечает? А миссис Таусенд?

Ту-то, уж наверно, не проведешь! Или это я напридумывал невесть чего?

В любом случае, вмешиваться я не собирался. Сами пусть выкручиваются, вот что.

Может, до инспектора что-нибудь дойдет, когда он сообразит, что собрать под одной

крышей Джерри и Джессику Ламберт не выйдет...

— Ой, мистер Кин, - Пинкерсон хлопнул себя по лбу. - Я со всеми этими хлопотами

совершенно забыл!

— О чем?

— Да о письме же... - прошипел он и выудил из-за пазухи помятый конверт. - Вот,

держите, это вам. В смысле, письмо доставили мне, а этот конверт, который вам,

был внутри.

— Не понимаю, к чему такие сложности, - пробормотал я, мгновенно опознав

кокетливый почерк кузена.

— Должно быть, опасался, что на почте работники такие же любопытные, как на

телефонной станции, - шепотом ответил Пинкерсон. - Видите? Мой конверт другим

почерком надписан.

Верно, на нем красовались слова, выведенные непривычной к перу рукой. Само

перо тоже явно было не из лучших, как и чернила: должно быть, кузен попросил

кого-то в почтовом отделении написать за него адрес. Вот ведь конспиратор! И,

главное, стоит пометка — доставить именно перед Рождеством... Подарочек

приготовил, значит?

Я вскрыл свое послание (представляю, как Пинкерсон извелся, нося его при себе) и

спросил:

— А вам он что написал?

— Буквально два слова, - инспектор сунул мне листок. - Просьба никому об этом

письме не говорить и передать его вам лично в руки, только и всего. Ну вот еще:

«вы поймете меня, как мужчина мужчину».

— Вы, помнится, говорили что-то в этом роде, когда Сирил врезался в столб на

пути к банку, - пробормотал я, развернул письмо, пробежал его глазами... и едва

удержался — свистеть в церкви неприлично.

— Что, что там? - изнемогая, спросил Пинкерсон. Читать через мое плечо ему не

позволяли приличия.

— Сирил просит его не искать, - вздохнул я. - Пишет, что в его возрасте он еще не

совершал ни одного по-настоящему безумного поступка... в отличие от меня. И что

если он этого не сделает, то будет жалеть всю оставшуюся жизнь.

— Чего не сделает?

— Не сбежит в Америку, конечно же, - ответил я и вытряхнул из своего конверта

еще один, поменьше. - А это предназначено тетушке, я полагаю... ну да, так и есть.

— В Америку... - Пинкерсон восхищенно покрутил головой. - Подумать только! А на

какие средства? Или он поедет на пароходе зайцем, в трюме? Вряд ли в матросы

наймется, как по-моему...

— Об этом Сирил умалчивает, но, сдается мне, сбежал он не один, - пробормотал

я, - а раз так, то поездка в канатном ящике ему не грозит.

— А-а-а... - понял инспектор. - А когда письмо отправлено? Так... так... Ну, пароход

уже не догнать, я полагаю. Разве только на воздушном шаре...

— Это вы к чему клоните?

— К тому, что надо бы передать письмо миссис Стивенсон, она же переживает, -

пояснил Пинкерсон. - Давайте-ка, пустим его по рядам...

И ведь в самом деле пустил! Прихожане вертели конверт в руках, удивленно

переглядывались и передавали его дальше. Было в этом что-то... Ну точно, как в

детстве: в воскресной школе иногда удавалось обмениваться записочками — это

было настоящее искусство!

Наш священник недоумевал, отчего это праздничную проповедь слушают так

невнимательно, но вот письмо добралось до тетушки Мейбл... Она встрепенулась,

прочитав сыновние строки, прижала руку к груди и явно задумалась о том, не

потерять ли сознание, но вместо этого повернулась, нашла меня взглядом и

нахмурилась. Я развел руками, мол, сам не подозревал, до чего может дойти этот

негодяй в непрестанных попытках разбить материнское сердце... Должно быть, моя

пантомима оказалась достаточно выразительной, потом что тетушка Мейбл

вздохнула и отвернулась к полковнику Стивенсону.

— Что у вас там случилось? - прошептал Таусенд, отклонившись назад со своей

скамьи.

— Сирил сбежал в Америку, - пояснил я, должно быть, чрезмерно громко, потому

что неподалеку тут же подхватили:

— Вы слышали? Сирил Кертис сбежал в Америку!

— В самом деле? Вот шалопай! Бедная миссис Стивенсон...

— Дети в наше время совершенно отбились от рук! Вот в мое время...

— Тс-с-с, не во время службы...

— Ничего, - жизнерадостно заявил Пинкерсон, - всё равно скоро заявят, что письмо

вы подделали, долго ли, умеючи?

— Как бы не так, - ухмыльнулся Таусенд, тоже повернувшись к нам. - У меня такое

же письмецо имеется. Только с дополнением.

— Каким? - спросили мы в один голос.

— Тут свидетельство от лондонского врача о том, что Сирил Кертис является

вполне душевно здоровым, а для укрепления здоровья физического ему предписан

морской круиз и смена климата.

— Мерзавец... - прошипел я.

— Но изобретательный, - хмыкнул Таусенд. - Кто может помешать