Футарк. Третий атт

действующем сглазе? Знаю, конечно, - кивнул он и, порывшись в ворохе бумаг на

столе, выудил оттуда помятый и чем-то заляпанный листок. - Вот, мисс Тертли

приходила вчера... Чем вы ей-то насолили? Угостили чем-то ее кошку, что ли? А

старушка решила, что в данном случае «после» равно «вследствие», и решила,

будто вы отравили бедную животину?

— Знаете, почти так всё и было, - сказал я, и Пинкерсон чуть не опрокинул чашку. -

Я расскажу, с вашего позволения.

— Явка с повинной? - хохотнул он. - Отлично! Ни разу еще ко мне не являлись

кающиеся преступники... Кстати, мистер Кин, может, заодно расскажете, где

закопали тело вашего несчастного кузена?

— Я превратил его в кактус и поставил на почетное место в своей оранжерее, -

ответил я и полюбовался выражением лица Пинкерсона. - Так он доставляет в разы

меньше хлопот. Итак, к делу...

— Мне пора, - схватил свой картуз Ламберт, - дела, знаете ли, репортера ноги

кормят...

— Постойте, - попросил я. - Я думаю, пресса в этом деле тоже пригодится!

Ламберт сел обратно и, порывшись в карманах, выудил помятый блокнот. Потом

покопался на столе у Пинкерсона и раздобыл карандаш, очиненный с одного конца и

обгрызенный с другой.

Оба воззрились на меня с любопытством, и я постарался не разочаровать их...

Когда я закончил излагать свою версию развития событий, Пинкерсон присвистнул,

а Ламберт почесал в затылке карандашом.

— Думаете, такое возможно, мистер Кин? - спросил инспектор. - Чтобы тишайшая

старая дева занималась подобным? Она ведь жертвует на благотворительность и

сама...

— Вот именно, - кивнул я. - Но это очень легко проверить, как полагаете? Если,

конечно, вы согласны поучаствовать в... хм... розыгрыше.

— Следственном эксперименте, - вставил Ламберт.

— Дела-то никакого нет, - сказал Пинкерсон, вскочил и забегал взад-вперед по

кабинету. Места тут было мало, поэтому он постоянно спотыкался о мои ноги, а

девать их мне было некуда. - Не могу я завести дело на основании ваших догадок и

дохлой кошки! Ну... проверить можно, конечно, мистер Кин. Но только где взять

подходящего актера? Настоящий-то еще и не согласится...

— За деньги согласится.

— Ну так разболтает раньше времени! И потом, надо...

— Вот что, джентльмены, - перебил его Ламберт. - Не нужен никакой актер. Я

переоденусь бродягой, вот и всё!

Я посмотрел на него скептически.

— А что, - подумав, кивнул инспектор, - вы небольшого роста, худой... вполне

сможете вызвать жалость. Только нужно тряпье... поубедительнее!

— Найдем! Можно у старьевщика поискать, это запросто, - ответил Ламберт. - Лицо

я сажей измажу, ну и загримируюсь немного, я умею. Шляпу вашу возьму, летнюю, -

такое воронье гнездо бродяге в самый раз, - а сверху шарфом обмотаюсь так, чтобы

лица толком видно не было. Холодно же, в самый раз!

— И ботинки тогда тоже мои берите, - обрадовался Пинкерсон, даже не

обидевшись за свою шляпу. - В чулане валяются, я как раз хотел их старьевщику

отдать, да всё забывал.

— Они мне велики вдвое, - помотал головой репортер.

— Соломы внутрь натолкайте и шпагатом подвяжите, чтобы не потерять, будет то,

что надо!

— Если только так.

— А запах? - встрял я. - На холоде он не настолько заметен, но...

— Я керосином побрызгаюсь, - решил Ламберт и шмыгнул носом, - он любую вонь

перебивает. Если спросят, скажу, что меня хозяин бакалейной лавки переночевать

пустил, а я ночью о флягу споткнулся, вот и... И еще прополощу рот спиртным!

— Да, достоверность превыше всего, - серьезно ответил я.

— Только мне нужно будет хотя бы пару раз мелькнуть, чтобы мисс Тертли меня

заметила, - задумчиво сказал репортер. - Сегодня. А завтра...

— Завтра пойдем на дело! - кровожадно потер руки Пинкерсон. - Экий вы

выдумщик, мистер Кин! Давайте-ка, согласуем график: в котором часу вы выходите

на прогулку, каким маршрутом следуете...

И мы взялись за дело. Времени это заняло не так уж много, и вскоре Ламберт

отправился гримироваться и искать подходящее тряпье, а я продолжил прогулку:

нельзя было слишком явно изменять своим привычкам.

За спиной у меня по-прежнему шептались, украдкой крестились, а я делал вид,

будто избирательно оглох и ослеп. Правда, с трудом сдерживался, чтобы не послать

кое-каких шептунов к... святому Христофору!

Тем же вечером, подумав, я повесил на карниз носовой платок, и в сумерках у

черного хода собралась ватага знакомых ребятишек. Компания немного поредела:

кое-какие из бывших шахтерских семей перебрались из Блумтауна в Джосмит — там

построили небольшую прядильную фабрику, нужны были рабочие руки, желательно,

недорогие. Но кое-кто все-таки остался: я увидел Оскар в новых штанах на

подтяжках и в роскошном красно-зеленом вязаном шарфе и Ханну с белыми

косичками, в таком же шарфе, только черно-оранжевом, Фила и мальчишку,

похожего на мулата. (Его, видимо, насильно отмыли в преддверии Рождества, и он

оказался вполне светлокожим.)