Форрест Гамп

— Мы же с Дэном машину не водим, — поеснил я, — но возьмем на прокат автомобиль помощнее, нам его оставят прямо у выхода, ты сядешь за руль, и мы сразу поедем в букмекерскую контору, чтобы получить свои двацать тыщ и тут же убраца из города.

— Это без меня, — говорит Дженни.

— Но на кону двацать тыщ, — убеждаю я.

— Вот именно, при чем нечесных денег, — говорит она.

— А он, по-твоему, чесно поступает, — вклинился Дэн, — когда заранее поцтраивает все победы и поражения?

— На меня не расщитывайте, — повторяет Дженни, а Майк уже обсигналился под окнами, и Дэн говорит:

— Ну что ж, нам пора. Увидимся здесь, когда все закончица тем или иным образом.

— Постыдились бы, ребята, — говорит Дженни.

— Когда мы вернемся с двацатью тыщами баксов, у тебя гонора поубавица, — сказал Дэн.

И мы отъехали.

На пути в Форт-Уэйн я все больше помалкивал — не мог себе простить, что согласился Майка кинуть. Он мне ничего плохого не сделал, но с другой стороны, как обьеснил Дэн, Майк на мне тоже прилично нажился — так на так и получаеца.

Подъехали мы к арене, когда первый поединок был в самом разгаре: Юнон-Великан огребал по полной от Эльфа. Следущим планировался командный бой женщин-карлиц. Прошли мы в раздевалку, я обмотался пеленкой-подгузником и нахлобучил шутовской колпак. А Дэн попросил кого-то постороннего набрать номер фирмы по прокату автомобилей и распорядица, чтобы сразу после моего боя машину подогнали к выходу и не выключали движок.

Ко мне в дверь постучали: время пришло. Наш с Професором бой обещал стать гвоздем програмы.

Когда я поевился в зале, мой противник был уже там: жилистый бородатый коротышка-очкарик в черной мантее и плоской квадратной шапочке. Черт, вылитый професор. У меня тут же созрело решение: заставить его съесть эту шляпу.

Поднимаюсь я, значит, на ринг, и ведущий обьевляет:

— Леди и джентльмены… — Тут публика заревела, и он даже не сразу смог продолжить. — Вашему вниманию предлагаеца главное событие сегодняшнего вечера: организованный при поддержке Северо-Американской профессиональной ассоциации ресьлинга бой между двумя главными претендентами на чемпионский титул. Встречайте: Професор и Дундук!

Тут зрители так разбушивались, что уже было не понять, на радостях или от злости. Хотя это уже не играло значения, посколько ударил гонг и бой начался.

Професор мантею сбросил, снял очки, шапочку и стал описывать вокруг меня круги, а сам пальчиком мне грозит, якобо пожюрить хочет. Попробовал я сгребсти его в охапку, да только он каждый раз уворачивался и пальчиком грозил. Так продолжалось минуту или две, пока он не лоханулся. Забежав мне за спину, хотел дать поджопник, но я поймал его за руку и швырнул на канаты. Оттуда его выстрелило как из рогатки; пролетая мимо меня, я его перехватил, повалил и собрался припечатать с верху, но он шустро откатился в свой угол — и что я вижу: вооружился огроменной линейкой.

Сжимает ее, как розгу, и делает вид, будто хочет меня выпороть, но вместо этого дал мне себя сгребсти да как ткнет линейкой мне в глаз. Ну, доложу я вам, боль была ацкая, закружился я на месте, чтоб зренье вернуть, а этот коротышка забежал сзади и сунул что-то мне в подгузник. Я не долго гадал, что это было: прегоршня муровьев! Одному богу извесно, где он их надыбал, да только муровьи начали кусаца, и положение мое сделалось хуже некуда.

Дэн мне орет: кончай, мол, этого дрыща, но как я его кончу, если у меня муровьи в штанах. Короче, гонг возвестил о завершении первого раунда, и я вернулся в свой угол, где Дэн стал выковыривать у меня муровьев.

— Грязная игра, — сказал я.

— Кончай его, — гнет свое Дэн. — Нам нельзя облажаца.

Выйдя на второй раунд, Професор начал корчить мне рожи. Но я все же исхитрился его схватить, поднял над головой и устроил ему «пропелер».

Крутанул раз сорок или пядесят даже, чтоб у него уж точно голова закружилась, а потом со всей дури зафигачил его поверх канатов прямо на трибуны. Приземлился он где-то в пятом ряду, на колени к старушке с вязаньем, и та принялась отбиваца от него зонтиком.

Одна беда: «пропелер» и на меня подействовал. Перед глазами все плывет, но, хочеца верить, это не надолго, главное — что Професору каюк.

Но тут вышел облом. Когда головокружение уже почти прекратилось, что-то обхватило меня за лодышки. Глядь — а это Професор вскорабкался на ринг с клубком пряжи, спертым у старухи-вязальщицы, и успел обмотать мне щиколотки.

Попытался я выпутаца, но Професор бегает кругами с этим клубком и заматывает меня, как мумию. Связанный по рукам и ногам, я даже пальцем пошевелить не могу. Професор остановился, затянул кончик пряжи какетливым узелком, вышел в перед меня и раскланиваеца — якобо он фокустник и выполнил эфектный номер.

Затем в развалочку сходил в свой угол, приволок здоровенный толмут — словарь, что ли? — и снова раскланялся. А потом как вломит мне по макушке этим кирпичом. И что прикажете делать? Отоварил меня раз десять или двенацать даже, и в конце концов я рухнул на ринг. Лежу, совершенно безпомощный, публика ревет, а Професор сел мне на грудь и, пригвоздив меня к помосту, выграл бой.