Форрест Гамп

— Чушь, — отрезала Дженни. — Кто такие «фанаты» и что это за «слава»? Есть сумасброды, которые платят за омерзительные зрелища. И есть взрослые мужики, которые, едва прикрывая срам, изображают драку. А кто из нормальных людей слышал про таких героев, как Овощ, Какашка и другие… включая, между прочим, и тебя, именуемого Дундуком?!

— А чего такого? — не понял я.

— Как по-твоему, что я должна чуствовать, когда мой любимый по имени Дундук каждую субботу делает из себя посмешище, да еще регулярно позорица на телевидении?!

— Телевидение, — замечаю, — приносит не плохие дополнительные срецтва.

— Да пошли они к черту, — говорит Дженни. — Не нужны нам такие дополнительные срецтва.

— Где это слыхано, — спрашиваю, — чтоб люди отказывались от дополнительных денег, и весьма не плохих?

— Нам не нужны деньги, добытые таким способом, — твердит Дженни. — Пойми, я хочу одного: чтобы мы поселились в тихом месте, где ты найдешь достойное тебя занятие, хотя бы тот же креведочный бизнес, где мы сможем купить небольшой домик, возможно, вырастить сад, возможно, взять собаку или другую живность и даже завести детей. Выступая с «Битыми яйцами», я досыта наелась славой — она не принесла мне ни радости, ни щастья. Черт побери, мне почти тридцать пять. Я хочу нормальной жизни…

— Погоди, — говорю я. — Сдаеца мне, это я должен решать, когда заканчивать карьеру. Выступать на ринге до конца своих дней я не собираюсь, но и торопить события не хочу.

— Ну знаешь, я тоже не собираюсь ждать до конца своих дней.

Но мне показалось, это она сгоряча.

20

После того разговора провел я еще пару боев и оба, естественно, выграл, а затем Майк вызвал нас с Дэном к себе в кабинет и говорит:

— Слушайте, на этой неделе состоица бой с Професором.

— Это еще кто такой? — спрашивает Дэн.

— Гастролер из Калифорнии, — говорит Майк, — и по тамошним меркам довольно крут. Второе место в Западном дивизионе.

— А что, нормально, — говорю я.

— Но тут есть одна загвоздка, — сообщает Мак. — На этот раз ты, Форрест, должен проиграть.

— Проиграть? — Я не поверил своим ушам.

— Проиграть, — поттвердил Майк. — Имей совесть: на протяжении многих месяцев ты раз за разом побеждал. Неужели не ясно, что одно поражение только подогреет зрительский интерес?

— Как это понимать?

— Да очень просто. Люди сочуствуют побежденным. В следущий раз к тебе будет еще больше внимания.

— Не нравица мне это, — засомневался я.

— Сколько платишь? — вклинился Дэн.

— Два косаря.

— Два косаря — приличные деньги, — заметил Дэн.

— Не нравица мне это, — повторил я.

Но отказываца не стал.

Дженни в последнее время вела себя как-то не так, но я обьеснял это нервами или чем-то в этом роде. А потом она приходит домой и говорит:

— Форрест, я уже на пределе. Прошу тебя, не ходи больше на эти бои.

— Это не возможно, — отвечаю. — Тем более что я должен проиграть.

— Проиграть? — переспрашивает она.

Я обьеснил ей, в точности как Майк обьеснил мне, а она такая:

— Блин, Форрест, это уж слишком.

— Это моя жизнь, — говорю я и сам толком не понимаю, в каком смысле.

Вобщем, через день-другой Дэн возвращаеца после какой-то отлучки и говорит, что у него ко мне есть дело.

— Форрест, я вроде нашел решение всех наших проблем.

Я спросил, какое же.

— Сдаеца мне, — говорит Дэн, — нам нужно распрощаца с этой костоломкой, да поскорее. Тем более Дженни недовольна, и если мы по-прежнему хотим разводить креведок, то сейчас как раз подходящий момент. Но, — нажимает он, — я, кажеца, придумал, как нам отсюда сдернуть и остаца безнаказанными.

— То есть? — не понял я.

— У меня был разговор с одним букмекером. Прошел слух, что в эту субботу ты проиграешь Професору.

— Ну?

— А что, если тебе победить?

— Победить?

— Надрать ему задницу.

— Майк мне этого не простит, — забеспокоился я.

— Да пошел он, — говорит Дэн. — План такой. Что, если нам взять отложенные десять штук и поставить на тебя? Два к одному. А потом ты надерешь этому Професору задницу, и мы огребем двацать кусков.

— Но у меня, — говорю, — будут огромные неприятности.

— Получив свои двацать кусков, мы тут же смоемся из города, — продолжает Дэн. — Вообрази, какие перспективы откроют перед нами эти двацать тыщ. Мы организуем классный креведочный бизнес, и еще на прожитье кое-что останеца. Да и вобще пора завязывать с этими боями.

Ну, думаю, он как-никак мой менеджер, да и Дженни твердит о том же, а двацать тыщ на дороге не валяюца.

— Что скажешь? — торопит Дэн.

— Ладно, — говорю. — Ладно.

Настал день моей схватки с Професором. Поединок назначили в Форт-Уэйне, Майк за нами заехал, посигналил под окнами и спросил у Дженни, готова ли она выходить.

— Я не поеду, — ответила она. — Этот бой по телевизору можно посмотреть.

— Нет, надо ехать, — сказал я и попросил Дэна обьеснить ей, что к чему.

Дэн обрисовал ей наш план и что, мол, она непременно должна быть с нами, чтобы примчать нас обратно в Индианаполис, когда я вырублю Професора.