Форрест Гамп

По прибытии в Белый дом я ожидал увидеть все того же президента, который накормил меня завтраком и дал посмотреть по телику «Бевер или Хилл бились?», но президент оказался новый: волосы назад зализаны, щеки пухлые и нос типо как у Пинокио.

— Ну, как, — обращаеца ко мне этот президент, — интересная была поездка?

А крендель в костюмчике, который рядом с президентом ошивался, стал что-то нашептывать ему на ухо, и президент вдруг отыграл назад:

— В принципе, — говорит, — я другое имел в виду: это просто невероятно, что, пережив такие мытарства в джунглях, ты все же был спасен.

Костюмчик опять ему что-то нашептывает, и президент спрашивает:

— Э… а какова судьба твоей соратницы?

— Сью? — уточняю на всякий случай.

— Разве ее так звали? — А сам держит в руке шпаргалку и сверяеца. — У меня сказано, что звали ее «майор Дженет Фритч» и что в ходе спасательной операции вызволить удалось только тебя, а ее утащил в джунгли людоед.

— Где, — спрашиваю, — такое сказано?

— Да вот же, — отвечает президент.

— Это неправда, — говорю ему.

— По-твоему, я лжец? — возмущаеца президент.

— Я просто сказал, что это неправда.

— Слушай меня внимательно, — заводица президент. — Я — ваш главнокомандующий. А не какой-нибудь прохиндей. Лгать не в моих правилах!

— Я, конечно, очень извиняюсь, — говорю ему, — но насчет майора Фритч — это неправда. Просто ваши записи…

Президент — в крик:

— Записи!

— А? Что? — Ничего не понимаю.

— Нет-нет, — засуетился костюмчик. — Он имел в виду эту памятку и ничего более, господин президент!

— ЗАПИСИ! — вопит президент. — Вам было строжайше запрещено произносить это слово в моем присутствии! Меня окружает банда предателей-комунистов! — Президент уже бьет себя кулаком по колену. — Вы ничего не понимаете. Я ни сном ни духом ни о чем не ведаю! И ничего не слышал! А если и слышал, то либо забыл, либо это совершенно секретно!

— Но, господин президент, — уговаривает его костюмчик, — это было сказано без всякой задней мысли. Он всего лишь имел в виду…

— А теперь и вы называете меня лжецом! — кипетица президент. — Вы уволены!

— Но вы не вправе меня уволить, — возражает этот. — Я — вице-президент.

— Виноват, погорячился, — говорит президент, — но вы никогда не станете президентом, если будете на всех углах обьевлять главнокомандующего лжецом.

— Да-да, вы совершенно правы, — соглашаеца вице-президент. — Это я виноват.

— Нет, я, — настаивает президент.

— Как вам будет угодно, — говорит вице-президент. — А сейчас прошу прощения, но мне бы по маленькому.

— Первое осмысленное высказывание за целый день, — бросает ему президент и поворачиваеца ко мне. — Слушай, а не ты ли так лихо играл в пинпонг и вытащил из реки председателя Мао?

— Угу, — говорю.

А он:

— Ну и на кой ты это сделал?

Я обьесняю:

— Чтоб спасти от утопления.

А президент мне:

— Надо было, наоборот, его притопить, а не вытаскивать. Ладно, дело прошлое: пока вы прохлаждались в джунглях, этот негодяй умер.

— У вас тут, — спрашиваю, — телик есть?

Президент косица на меня как-то подозрительно.

— Есть, но я в последнее время его почти не включаю. Новости, знаешь ли, все больше плохие.

— Вы, наверно, смотрите «Бевер или Хилл бились?», — предполагаю я.

— Этот сериал показывают в другое время, — говорит он.

— А сейчас, — интересуюсь, — что показывают?

— «По правде говоря»… там смотреть нечего… барахло, а не передача. — И потом: — Слушай, у меня сейчас встреча, давай я тебя провожу к выходу.

Выходим мы с ним на крыльцо, и президент меня тихонько спрашивает:

— Часы приобрести не желаешь?

Я такой: «Что-что?» — а он подходит ко мне вплотную, задирает рукав пиджака — и что я вижу: на руке у него, до локтя, часов штук двацать или даже трицать.

— Да у меня и денег-то нету, — говорю.

Президент рукав опустил, меня по спине похлопал.

— Ну что ж, заходи, когда будут, — мы с тобой столкуемся, о’кей?

И руку мне пожал. Тут фотографы понабежали, снимков нащелкали, однако я задерживаца не стал. Но должен сказать, что этот президент, похоже, мужик свойский по большому счету.

Призадумался я, куда меня теперь направят, но долго гадать не пришлось.

В течение примерно суток эта кутерьма улеглась, и поселили меня в гостиницу, но не прошло и двух дней, как являюца ко мне двое каких-то дятлов и заявляют:

— Гамп, халява кончилась. Финансирование этих програм прекращено — ты теперь сам по себе.

— Ну ладно, — говорю, — только хотелось бы получить какие-нибудь срецтва на дорогу домой. Я сейчас, так сказать, на мели.

— Даже не заикайся, Гамп, — осадили меня. — Скажи спасибо, что в тюрягу не угодил, когда запустил свой орден в голову заведующему канцелярией сената. Тогда мы тебя отмазали, но теперь сам выкручивайся.

Из гостиницы пришлось съехать. Посколько вещей у меня не было, подхватился быстро, выхожу на улицу. Иду по тротуару мимо Белого дома, где президент живет, и вижу толпу людей в масках президента и с транспорантами. Я еще подумал: президент-то, небось, радуеца такой популярности.

17