Форрест Гамп

Потом старейшина подваливает ко мне и опять же заговаривает на ихнем пигмелионском языке, а я морально готовлюсь тоже по яйцам получить, но Грурк мне обьесняет:

— Он хотеть знать, почему вы жить с эти гадкие людоеды.

— Убеди его, — пропищала майор Фритч, — что это не от нас зависело.

— У меня идея, — говорю. — Скажи ему, что мы — американские музыканты.

Грурк перевел, старейшина очень внимательно к нам пригляделся и что-то спросил у Грурка.

— Что он говорит? — забеспокоилась майор Фритч.

— Он спрашивать, на какой инструмент играть обезьяна, — говорит Грурк.

— Скажи, — говорю, — что обезьяна играет на копьях.

Грурк перевел, и старейшина изъязвил желание услышать наш концерт.

Вытащил я из кармана гармонику и стал наигрывать «Кемптаунские гонки»[28]. Старейшина не много послушал и пустился в пляс — два прихлопа, три притопа.

Когда мелодия кончилась, главный пигмей поинтересовался, на чем играет майор Фритч, и я велел Гурку перевести, что майор Фритч у нас играет на ножах, а Грурк ни на чем не играет — он над нами начальник.

Старейшина призадумался и говорит, что, мол, отродясь не слыхивал, что можно играть на копьях и ножах, но тем не менее велел своим приспешникам подать Сью копья, а майору Фритч — ножики, чтобы послушать, какая у них получица музыка.

Заполучив копья и ножи, я скомандовал: «В атаку!» — старина Сью отоварил старейшину копьем по черепу, майор Фритч замахнулась ножами на двоих пигмеев — и мы ринулись в джунгли, а эта мелочь пузатая за нами по пятам.

Камнями нам в спину кидаюца и всяким дерьмом, из луков стреляют, дротиками пуляют из духовых трубок и всякое такое. Нежданно-негаданно оказались мы на берегу реки, деваца некуда, а пигмеи уже настигают. Делать нечего, надо прыгать в воду и отрываца, и тут с другого берега прогремел ружейный выстрел.

Пигмеи — уже вот они, но тут опять грохнул выстрел, и эта мелюзга повернула назад, чтобы скрыца в чаще. Смотрим на другой берег — и что мы видим: двое мужиков в черных куртках и белых пропковых шлемах, типо как в сериалах показывают, садяца в пирогу и гребут к нам; проходит совсем не много времени — и я различаю у одного на шлеме надпись «НАСА». К нам на конец-то пришла подмога.

Причалив к нашему берегу, мужик из НАСА вылезает из лодки и направляеца к нам. Подходит к старине Сью, протягивает ему руку и говорит:

— Мистер Гамп, я полагаю?[29]

— Где вы шлялись, жопы чертовы? — заорала на них майор Фритч. — Мы торчали в джунглях без малого четыре года!

— Сочуствую, мэм, — говорит мужик из НАСА, — но мы, как вам известно, руководствуемся определенными приоритетами.

Короче, наконец-то спасли нас от такой участи, которая пострашней смерти, погрузили в пирогу и повезли вниз по течению. Один из сопровождающих говорит:

— Ребята, до цивилизации тут рукой подать. Уверен, вы сможете выгодно запродать свои истории какому-нибудь журналу и сколотить целое состояние.

— Остановите лодку! — потребовала вдруг майор Фритч.

Мужики переглянулись, но стали табанить к берегу.

— Я приняла решение, — заевила майор Фритч. — Впервые в жизни мне встретился мужчина, который по-настоящему меня понимает, и я его не брошу. Без малого четыре года мы с Грурком жили душа в душу на этой земле, и я решила остаца здесь вместе с ним. Мы уйдем в джунгли, начнем новую жизнь, создадим семью и будем жить долго и щасливо.

— Но это же людоед, — говорит ей один из насовцев.

— А тебе завидно, лузер? — бросила майор Фритч и, выбравшись вместе с Грурком из пироги, пошла с ним рука об руку обратно в джунгли.

Перед тем как они скрылись из виду, майор Фритч обернулась и незаметно помахала нам со Сью — больше мы их не видели.

Я посмотрел на корму: бедняга Сью сидит на дне пироги и пальцы крутит.

— Постойте, — говорю я мужикам и подсаживаюсь к Сью. — Какие есть мысли?

Сью молчит, но я-то вижу — у него в глазу поблескивает слезинка, и понимаю, что будет дальше. Обнял он крепко меня за плечи, выпрыгнул из лодки и побежал к ближайшему дереву. Последнее, что мы увидели: раскачался он на ветке — и пошел перепрыгивать с лианы на лиану, пока не скрылся в джунглях.

Мужик из НАСА только головой качает.

— Ну а ты как поступишь, дуболом? Увяжешься за своей компашкой в страну Каннибалию?

Поглядел я в ту сторону, где скрылись мои друзья, буркнул «угу», а сам вернулся в пирогу. Если я скажу, что меня не посещали никакие мысли, пока те двое налегали на весла, вы мне не верьте. Но не смог я. У меня ведь еще были не оконченные дела.

Переправили меня самолетом в Америку и по пути разъеснили, что дома в мою честь будет устроен грандиозный прием, но это я уже где-то слыхал.

Однако, приземлившись в Вашингтоне, нас встречала миллионная толпа, все выкрикивали приветствия и оплодировали, как будто и в заправду рады были меня видеть. В город меня везли на заднем сиденье здоровенного черного автомобиля и обьеснили, что едем мы в Белый дом, на встречу с президентом. Ну да это я тоже где-то слыхал.