Форрест Гамп

— Ну, например, — говорит Большой Сэм, — потрудица в сельском хозяйстве. Заняца земледелием. Поймите, я много лет пытаюсь изменить жалкую участь моего племени. Недавно мне пришла в голову одна идея. Нам достаточно воспользоваца здешними плодородными землями и применить современные достижения огрономии, чтобы выбраца из пут первобытно-общинного строя и занять свое место на мировом рынке. Короче говоря, преодолеть наследие отсталой, загнивающей экономики, чтобы стать конкурентоспособной, культурной нацией.

— И что же у вас будет расти? — поинтересовалась майор Фритч.

— Хлопок, душа моя, хлопок! Король товарных культур! Фундамент вашей империи, заложенный в недалеком прошлом.

— Ты предлагаешь нам стать хлопкоробами? — проскрипела майор Фритч.

— Клянусь твоей симпаптичной попкой, именно так, сестренка, — сказал Большой Сэм.

15

Ну вот, поставили нас выращивать хлопок. На бещисленных акрах земель. На сколько глаза хватало. Если у меня и была в чем-либо уверенность, то лишь в одном: если мы когда-нибудь унесем отсюда ноги, то я ни за какие коврижки не стану занимаца хлопковоцтвом.

С того первого дня, когда мы познакомились в джунглях с Большим Сэмом и его конебалами, произошло не мало событий. Во-первых, мы с майором Фритч убедили Большого Сэма не отдавать бедолагу Сью на прокорм людоедам. Втолковали, что от него будет много больше проку на хлопковой плантации, чем в котле. И старина Сью остался при нас: в нахлобученной соломенной шляпе таскал здоровенные джутовые мешки, сажал хлопок.

Во-вторых, недели через три-четыре заваливаеца к нам в хижену Большой Сэм и спрашивает:

— Форрест, дружище, а ты в шахматишки играешь?

— Нет, — говорю.

А он мне:

— Ничего страшного, ты же питонец Гарварда — научишься.

Я покивал — и начал учица игре в шахматы.

Каждый вечер, закончив труды на хлопковой плантации, мы с Большим Сэмом садились у костра и раставляли фигуры. Он мне показал ходы и первые несколько дней обьеснял стратегию. Но когда я у него выграл одну партию или даже две, обучение закончилось.

Прошло не много времени, и состязания наши стали длиннее. Иногда партия растягивалась на несколько дней, если Большой Сэм не мог решить, куда пойти. Сидит, бывало, уставившись на доску, потом одну фигуру куда-нибудь двигает, но мне всегда удавалось выграть. Иногда он прямо бесился, колошматил себя по ноге палкой, бился головой о камень, всякое такое.

— Для выкормыша Гарварда ты неплохой шахматист, — говорил он, или еще так: — Слушай, Форрест, а почему ты сделал такой ход?

Я, конечно, молчок, только плечами пожимал, и от этого Сэм приходил в ярость. Однажды он и говорит:

— Знаешь, Форрест, я рад, что тебя сюда занесло, теперь хоть есть с кем в шахматы сыграть, и хорошо, что я не отдал тебя на съедение. Но тут вот какая штука: охота мне хотя бы разок тебя обставить.

С этими словами Большой Сэм облизнулся — а я, конечно, идиот, но не до такой же степени: понял, что стоит мне один-единственный раз ему продуть, как он успокоица и, не долго думая, сожрет меня на ужин. Мне, понятное дело, расслабляца не приходилось.

Между тем с майором Фритч произошла не понятная история.

В один прекрасный день идем мы с хлопковой плантации — она, Сью и я, и вдруг из кустов высовываеца здоровенная черная ручища и жестами подзывает майора Фритч. Мы со Сью останавливаемся, а майор Фритч подходит к зарослям и спрашивает: «Кто там?» И тут эта ручища хватает майора Фритч и тащит в кусты. Мы со Сью переглянулись — и пулей туда. Сью меня опередил, я только собрался бросица в заросли, как он меня остановил. Головой качает и делает мне знак отойти; ну, отошли мы малость, стоим ждем. До нас доносяца все возможные звуки, кусты трясуца как бешеные. До меня на конец дошло, что там происходит, но, судя по голосу майора Фритч, никакая опастность ей не грозила, ничего такого, так что поплелись мы с обезьяном в деревню.

Примерно через час появляеца майор Фритч, а с ней мощный такой конебал — и лыбица, рот до ушей. Она его за руку держит, как бы ведет за собой. Приводит его к нам в лачугу и говорит:

— Познакомься, Форрест, это Грурк. — И подталкивает его в перед.

— Привет, — говорю.

Этого конебала я давно заприметил. Грурк с ухмылкой кивает, я ему тоже кивнул. А Сью знай яйца себе чешет.

— Грурк предложил мне переселица к нему, — сообщает майор Фритч, — и я, пожалуй, соглашусь: здесь нам втроем тесновато, ты согласен?

Киваю.

— Форрест, ты никому не проболтаешься, а? — спрашивает она.

Кому, интересно знать, тут можно проболтаца? Но я только помотал головой, майор Фритч тут же подхватилась и потопала за Грурком к нему в жилище. Вот и все дела.