Финалом Злодейки может быть только смерть

Ведь именно это она просила передать своей семье. Ивонна не хотела, чтобы из-за нее ее семья жила с чувством вины.

— Ивонна, которую я встретила, была милой и славной маленькой девочкой. Возможно, именно такой отец ее и запомнил.

— …

— Мне стало за себя стыдно: в детстве я на миг понадеялась, что она никогда не вернется.

Вспомнив Ивонну тех времен, герцог закрыл лицо дрожащими ладонями.

— Она не держала зла на отца и братьев. Скорее…

— …

— Она хотела, чтобы я сказала Вам, что впредь все у нее будет хорошо, и что она очень сильно Вас любит. А затем она исчезла.

— Ух, куда? Куда она отправилась… — на моих последних словах поспешно спросил герцог, убирая с лица ладонь. Та была мокрой, но, отвечая, я сделала вид, что этого не заметила.

— …Туда, где, как отец и надеялся, она обретет покой.

— У-угх, — наконец простонал герцог, выпуская чувства, что он сдерживал много лет.

У меня упало сердце при виде того, как отчаянно герцог зажимал рот, чтобы я ничего не видела, однако стекавшие по лицу слезы спрятать он не мог.

— …Я сорвался у тебя на глазах.

Спустя сколько-то времени он вытащил носовой платок и совладал с эмоциями. Хоть он и узнал, что его потерянный ребенок абсолютно точно мертв, он все еще оставался главой семьи.

Взяв выражение лица под контроль, он быстро произнес то, чего я никак не ожидала:

— Спасибо, что нашла Ивонну… Пенелопа.

— …

— Теперь после смерти я смогу посмотреть в глаза своей покойной жене.

Я глядела на герцога, удивленно распахнув глаза. Он по-прежнему был печален, однако почему-то выглядел при этом так, словно с его души упал груз.

— Отец.

— …

— Вы… меня не ненавидите?

— Как я могу тебя винить? — горько усмехнулся герцог в ответ. — Много лет я не мог добыть о ней ни малейших новостей. Я столько денег потратил на всяких мошенников, но не смог выяснить даже того, жива она или нет…

— …

— Знаешь, одна лишь ты сказала, что нашла ее… — он вдруг посмотрел мне в глаза и повторил: — Спасибо тебе, Пенелопа. Ты моя спасительница.

Спасительница. От этих слов я почувствовала себя так странно, что это было невыносимо.

Лучше бы он разозлился, ведь я шла сюда не для того, чтобы это выслушивать.

Как только я увидела, что герцог полностью справился с эмоциями, то медленно открыла рот:

— …Вот и все, что передавала Ивонна, отец.

— …Да, — кивнул герцог.

Должно быть, у него осталось еще множество вопросов, но, к сожалению, больше мне нечего было ему сказать. Скучавшая по своей семье Ивонна действительно упокоилась с миром и отправилась в новую жизнь.

Хотя мне необходимо было сообщить герцогу еще одну новость.

— А теперь я сама должна Вам кое-что сказать.

— Что?

— Отец. Нет, герцог.

Глаза герцога впервые за долгое время медленно поползли на лоб.

— Я сделала здесь все, что могла и должна была сделать.

Я знала, что выбрала для этого неподходящий момент, однако я обязана была это сказать. Потому что, если не сделать этого сейчас, другой такой шанс уже не выпадет.

— Поэтому теперь я хочу уйти жить самостоятельно.

Глава 249

Я не спрашивала разрешения, а ставила перед фактом. Я больше не нуждалась в разрешениях герцога.

— …Пенелопа, — обратился ко мне удивленный герцог. — Ну и куда ты пойдешь, бросая свой дом? А?

— Куда угодно, — тихо ответила я, выдержав паузу. — …Значит, Вы не хотите со мной проститься.

— Пенелопа! — герцог побледнел, как и тогда, когда я сказала, что встретила Ивонну. — Мы в прошлый раз не договорили. Кто бы что ни говорил, ты — моя дочь. Как можно обрубить связь между родителем и его ребенком?!

— Я знала, что Вы так скажете, — кивнула я в повисшей тишине. — Поэтому с этого момента, пожалуйста, не заботьтесь о том, что я делаю.

Игра окончена, меня ждет будущее, события которого мне заранее не известны.

— Куда бы я ни отправилась, чем бы я там ни занималась, даже если я выйду замуж за человека, которого Вы ненавидите.

— Пенелопа Экхарт! — крикнул герцог, округлив глаза. — Да что с тобой не так? Не заботиться о том, что ты делаешь!..

Задавая свой вопрос, он посмотрел на мое безучастное лицо и вдруг захлопнул рот. Похоже, он осознал причину.

Немного помолчав, герцог снова заговорил с усталым видом:

— …Это я тебя сюда привел и, признаю, плохо за тобой приглядывал.

— …

— Но… Теперь у меня осталась всего одна дочь, и я смотрю за ней во все глаза. Сначала ты рассказала мне об Ивонне, теперь говоришь это? А? Ты так разобьешь своему отцу сердце.

При виде выражения лица герцога, полного горя и печали, у меня дрогнуло сердце.

Герцог был очень ответственным человеком. К тому же, он чувствовал себя немного передо мной виноватым, поэтому теперь будет сильнее надо мной трястись.

Разумеется, я знала, что его обращение со мной объяснялось не только виной и ответственностью. За это время я к нему уже немного прикипела, да и он, возможно, действительно считал меня частью своей семьи.