Fidem

Шагни в сторону. Доверь своим врагам сделать твою работу, как ты доверял им это прежде. Никто не упрекнет тебя, никто не заподозрит. Раубриттерам свойственен обостренный инстинкт самосохранения. Никто не увидит ничего удивительного в том, что я попытался спасти свою жизнь, а Шварцрабэ и Томаш… На фоне общей груды тел эти два едва ли кого-то удивят.

«Судья», содрогаясь под звенящими очередями, терпеливо ждал команды. Обладающий куцым рассудком, не способным спорить с хозяином, любой его приказ он считал императивной нормой, подлежащей немедленному исполнению. Но приказа так и не получил.

Если стирать с доски всякую переменную, которую не можешь открыть, смысл уравнение никогда не откроется. Оно так и останется нерешенным, мало того, в нем сделается еще больше белых пятен. Он не может позволить себе потерять этих двоих – не до того, как откроет их истинную роль в происходящем…

«Судья» сотрясался и дрожал, броня на его плечах оглушительно звенела, и Гримберту казалось, что его череп сверлят десятки буров одновременно, что в воздухе уже пахнет паленой костью и дымом, что его внутренности вот-вот распахнутся, шлепнувшись окровавленной медузой на землю через трещину в пробитой бронекапсуле…

Держать позицию.

И «Судья» держал. Бесстрастно фиксируя все новые и новые точки соприкосновения, он не искал спасения. Вместо этого его баллистический вычислитель чертил траектории контрогня, не обращая внимания на пустую боеукладку. Наделенный, как и все раубриттеры, отчаянной волей к жизни, он в то же время был по-звериному живуч и упрям, как все черти ада…

Окатывающий его огнем «Вифаниец» на миг умолк. Не потому, что смирился с его стойкостью или утратил запал. Должно быть, перегрел пулеметы до такой степени, что штатная автоматика отключила их, не обращая внимания не беснующегося внутри «Керржеса», жаждущего разнести весь окружающий его мир.

А в следующий миг сдвоенный выстрел ударил его в левый борт с такой силой, что бронеплита, окутавшись смолистым черным жгутом, треснула пополам. Механическое тело накренилось, истошно взвыли сервоприводы, загудела, тщетно ворочаясь на плечах, бронированная башня. Следующий выстрел, ударивший почти в упор, навсегда заклинил ее, образовав в нижней части глубокую вмятину.

Пулеметы «Вифанийца» взвыли, отчаянно пытаясь развернуться, но поздно. Обрушив свой гнев на «Серого Судью», они выпустили из фокуса прочие цели – промашка, которую никогда бы не допустил хладнокровный обученный рыцарь. Но «Керржесу» не было свойственно хладнокровие. Одна только животная ярость, в которой он уже не мог обрести защиты.

Два рыцаря с зелеными крестами на лобовой броне медленно приближались к нему, на ходу корректируя огонь. Стреляли они тщательно выверенными залпами, координируя стрельбу между собой, с неумолимой точностью. И Гримберт машинально отметил, что их орудия были заряжены не фугасными снарядами. Бронебойными, как и полагается для охоты на бронированную дичь. Соприкасаясь с дрожащим и пятящимся «Вифанийцем», они не образовывали огненных сполохов и ярких вспышек, но каждым попаданием вминали броню внутрь, так, будто невидимый кузнец бил по ней стотонным молотом.

Они двигались выверенным симметричным курсом, обходя «Вифанийца» по спирали и не пытаясь переступать через препятствия. Распростертые тела паломников беззвучно таяли под их ногами, вплавляясь в серую гранитную плоть Грауштейна алой мякотью. Некоторые из них еще шевелились – Гримберт отметил это безучастно, не ведя счета. Некоторые пытались отползти или безотчетно льнули к братьям-рыцарям, не сознавая, что эти шагающие громады находятся здесь не затем, чтобы спасать жизни. А только лишь затем, чтоб даровать отступнику правосудие именем Святого престола и приора Герарда. Должно быть, они до последнего пытались привести «Вифанийца» в чувство, обращаясь к нему на радиочастотах, но в итоге были вынуждены открыть огонь.

Выстрел, срубивший наконец «Вифанийца», был восьмым или девятым по счету. Получив попадание в левое бедро, он попытался отступить, но не смог – шарнирное сочленение оказалось размозжено снарядом, нога его больше не слушалась. Издав отчаянный скрежет, «Вифаниец» дернулся всем корпусом и, потеряв равновесие, медленно завалился на стену рефектория, съехав по ней в облаке гранитной пыли. Следующий выстрел ударил ему прямо в башню, вмяв ее вовнутрь, отчего из многочисленных щелей плеснуло дымом. Орудия судорожно задергались, но почти тотчас замерли в неподвижности.

Только тогда Томаш осторожно выглянул из-за правой ноги «Серого Судьи». Тоже припорошенный пылью, жадно глотающий воздух, он не выглядел растерянным, лишь безмерно изумленным. И, кажется, впервые в своей жизни был совершенно трезв.

– Во имя мудей святого Барукка! – пробормотал он, с трудом водя головой на скособоченных кривых плечах. – Чтоб меня черти разодрали…