Февральский дождь

Лора вымученно улыбнулась. Я вышел. Дверь была полуоткрыта. Я расслышал голос дочери. Она подбадривала подругу.

– Коли, Лорик, спокойно. Я все стерплю.

Теперь, когда Женя переехала к матери, я стал видеть Дениса каждый день. Чем хуже становилось дочери, тем сильнее мне хотелось поговорить с ним. Сын просто обязан понять, что пора жить иначе. Не добивать родителей своим поведением.

Денис старался как можно реже бывать дома.

– Ему тяжело видеть Женю в таком состоянии, – оправдывала его Вера.

Квартира была полна людей. Приехала из Павлодара сестра Веры. Она готовила еду. Приходили ученики и подруги Жени. Я все же улучил момент и заговорил с сыном в ванной, где тот брился.

– Помнишь, я тебя побил?

Денис пожал плечами.

– По-моему, не было такого.

– Я жалею, – сказал я. – Ты должен знать, что я сожалею.

– По-моему, ты на себя наговариваешь, – отвечал Денис.

– Ну, как же?

– Убей, не помню, батя. Ты знаешь, у меня неважная память.

– Денис, ты же понимаешь, что скоро у тебя не будет сестры. Вся надежда теперь только на тебя. Тебе нужно измениться еще до того, как не станет Жени.

– Что я должен сделать?

– Сначала начать работать.

– Надо подумать, – сказал Денис.

Он стоял передо мной выбритый, красивый и ладный, надушенный хорошим дезодорантом.

– Надо подумать, – повторил он, потому что я стоял у него на пути, и мешал выйти из ванны.

Всем своим видом он как бы говорил: да, я не такой, каким ты хотел бы меня видеть. Но мать любит меня таким. А если ты не можешь, это твои проблемы.

– Что я должен сделать, чтобы ты начал жить нормальной жизнью? – теряя терпение, спросил я.

– Надо подумать, – сказал Денис.

Он быстро оделся, и его как не бывало. Я выглянул в окно. Он быстрым шагом направлялся в тээрцэ. Я надел пальто и пошел следом.

Пивной бар подрагивал от гула голосов. Денис сидел с какими-то парнями за столом. Они что-то обсуждали, потягивая пиво. Парни выделялись отвислыми щеки и животами. Денис выглядел стройнее.

Я присел к стойке и заказал пива. На меня стали поглядывать. Среди молодых посетителей я выглядел белой вороной. Наконец, меня увидел и сын. Он лениво поднялся из-за стола, подошел с улыбкой хозяина и приветствовал, будто мы давно не виделись:

– Может, забьем партийку?

У меня не было настроения. Но если тебе предлагают бой, как отказаться? Я сильным ударом разбил пирамиду. Ни один шар не пошел в лузу. Денис мог воспользоваться подставками, но не стал. Забил трудовой шар. Но второй его удар был неудачным. Я не упустил возможности забить ответный шар. Так мы и пошли к финишу – очко в очко, пока на столе не осталось два шара. Я видел, что на самом деле Денис мог бы играть лучше. Но на него действовали зрители. Его сходство со мной не могло не бросаться в глаза. Вот сын и проявлял снисходительность.

– Хватит, – я положил кий. Я не мог больше играть.

Денис пожал плечами и тоже положил кий.

Я пошел к выходу. Сын не оставлял надежд. Он вырастает в обаятельного отморозка. А я не могу понять, отчего это происходит. И странное сравнение пришло вдруг в голову. Вот и рыбы не понимают, что с ними происходит, когда им не хочется есть. Откуда им знать об атмосферном давлении. Так и я не знаю чего-то, связанного с Денисом. И никогда не узнаю. Ни от него, ни тем более от Веры…

В вестибюле тээрцэ молодая женщина говорила по мобильнику. Ее сынок нацелил на меня игрушечный автомат и нажал на спусковой крючок. Затрещала очередь.

– Контрольный выстрел, – объяснил мне мальчик.

Я замер. Вот так же и Денис в раннем детстве наставлял на меня игрушечный пистолет, изображая выстрел голосом. Только меня расстреливал и никого больше. Вера при этом как-то странно замирала и задумывалась о чем-то своем. Уже тогда я невольно задумывался, не месть ли ее мне – Денис?

Сейчас не лишним было подумать, в конце-то концов: не посвятила ли Вера Дениса в свой секрет? А я-то, дуралей, гадаю, почему он такой чужой?

Глава 57

Состояние Жени ухудшается с каждым днем. Она уже не может самостоятельно вставать и ходить по квартире. Она уже не может лежать – боли в спине. Точнее, в позвоночнике. Полусидит в кресле. Нужно решать, что делать дальше.

– Хватит ее мучить, – тихо рыдая, говорит Вера. – Вы же отлично понимаете, ничего уже не поможет.

Мы с Олегом молчим. Дверь открывается. На пороге стоит Женя. Она проснулась, увидела, что одна. Попыталась кого-нибудь дозваться. Никто не приходил. Женя впервые с начала болезни увидела мать плачущей. Это ее не удивило. Она впервые увидела на наших лицах отчаяние и безысходность. Это тоже ее не удивило.

Она спросила строго:

– Что вы тут делаете?

Вера первая пришла в себя.

– Женечка, хочешь чаю?

Женя от чая отказалась. Попросила хурму. С усилием откусывала кусочек за кусочком. При этом внимательно осматривала кухню, будто видела ее впервые. Отодвинула тарелку:

– Больше не могу. Отведите меня.