Фельдмаршал

И тот, как воин в сутане, был тоже с ними заодно во всех их спорах, пьянках, кутежах и играх рыцарских.

– Всегда готов помочь тебе, сын мой заблудший! – с насмешкой, потешаясь над своей же сутаной, ответил епископ ему в том же тоне.

Песнь полилась там вскоре над берегом и озером. Фальшивя, и ужасно, они – борцы с вином, стояли в ряд на берегу, обнявшись, хмельные, качаясь, поддерживая друг друга.

Нет, упасть друг другу не дадут они. А вот на измену всегда были готовы, чтобы не выскочил кто-нибудь вперёд из них. Тотчас же стянут его с той горки вниз…

В тот день граф Эдцард клялся ему, Эриху, в своей дружбе до гроба.

Ему вторил его брат Иоган, оглушённый любовью к юной принцессе Цецилии. Её развившиеся формы уже свели его с ума. И он покинул свой ум без сожаления, отдался чувствам весь.

– Я жизнь не пожалею за тебя! – кричал он Эриху. – А давай – хоть сейчас! – вскочил он на ноги. – Вот хочешь – прыгну в воду! Вот так – как есть! В одежде! Скажи – всё сделаю по слову твоему!

Он был пьян, не соображал, что говорит. А его слуги взирали с тревогой на него: возьмёт да и прыгнет на самом деле. С него станет. Вот так же он когда-то в детстве чуть не расшибся, когда прыгал со стены замка в глубокий ров с водой… Ему-то ничего. Прыгнул – затем сам выплыл. А вот его старший брат, Эдцард, вот этот, что сейчас тоже здесь, последовал тогда за ним. И неудачно. В прыжке он не долетел до глубокого места. Упал на мелководье и зашибся. С тех пор и заикается… Его пробовали лечить – ничто не помогло. Так и живёт. Сказать не может, а если говорит, то не всякий понимает…

Тем временем граф Иоган, сев на землю, стал стягивать сапоги.

А все смеялись над ним, не веря, что он полезет в воду. На дворе был конец сентября. Вода была уже холодной и бедами грозила тому, кто в ней хотел бы искупаться.

Стянув сапоги, Иоган прошлёпал босиком до воды и, не раздумывая, бросился одетым в озеро.

Вода ушла под ним, как будто расступилась от смелости его… Затем пришла обратно: сомкнулась тяжестью холодною над ним…

На берегу же крики, смех. Слуги, взиравшие за шутовскими выходками своих господ, всполошились и ринулись за графом.

Вода взбурлила от многих тел и, казалось, сама собою выкинула на берег графа.

А тот хохотал над собой и над друзьями.

– Не верили! Эх вы! – вопил он, весь мокрый, подпрыгивая на берегу на одной ноге, как мальчишка.

– На – согрейся! – подошёл к нему герцог Франц с чаркой водки. – Не то простынешь, чудак!

Граф Иоган, взяв чарку, выпил и снова запрыгал на одной ноге.

Глаза слепило солнце и припекало. Но всё равно было холодно. С севера тянул «сиверок», гнал стужу на землю шведов.

Они вернулись в замок.

* * *

Так, в кутежах, попойках, с весёлыми, невиданными ещё в Швеции трубадурами, незаметно промелькнула неделя.

В это время как раз пришло письмо от короля Густава.

Эрих, прочитав его, рассмеялся. В тот же день он, на очередной их вечеринке, когда они достаточно выпили, велел своему слуге принести письмо отца.

– Оно лежит там!.. В шкатулке из-под драгоценностей! Да не укради там что-нибудь! – засмеялся он. – Не то шкуру спущу!

– Зачем же так-то-о? – заикаясь сильнее обычного, промолвил Эдцард, заметив на лице слуги обиду от незаслуженного оскорбления.

– Ладно, стерпит! – отмахнулся от него Эрих, смерив его впервые недоброжелательным взглядом.

Слуга принёс письмо.

Эрих, взяв у него письмо, развернул сложенный вдвое листок.

– Слушайте! Слушайте все! – скоморошничая, тонким пронзительным голосом завопил он, вскочив на стол ногами под хохот пьяных друзей.

Потрясая листком бумаги с королевским гербом, он стал плясать, затем остановился посреди стола. Отдышавшись, он стал зачитывать письмо.

– Разве принцесса может не нравиться жениху?! – прочитав предложение, наиболее занимавшее его, суровым взглядом смерил он графа Эдцарда.

Тот открыл было рот, хотел что-то сказать, но, заикнувшись, так ничего и не вымолвил. Силясь что-то сказать, он то открывал, то закрывал рот. Лицо у него покраснело… Он, видимо, возбуждённый от выпитого, хотел поддержать игру кронпринца.

– Аа-а!.. – вырвалось у него. И он закачал головой из стороны в сторону, как от зубной боли.

Его брат обнял его, смеясь над Эрихом.

Тот же продолжал игру дальше.

– А хороша ли принцесса?! – передразнил он отца, зачитывая его письмо. – Она, слава богу, ни хрома, ни горбата!.. Принцесса не может быть дурнушкой!.. Сударь, запомните! – обратился он к графу Эдцарду. – Принцесса всегда хороша!..

По залу покатился хохот. Это и нужно было Эриху. Он был в ударе, он верховодил, зачитывая письмо дальше:

– Я же, в рассуждении своей дочери, ничего от графа не требую, кроме того, что и каждый честный крестьянин в рассуждении своей потребует! А именно – дружбы и помощи!..

Тут Эрих, видя, что его друзья дошли до кипения, закончил читать письмо под оглушительный хохот:

– А потому и надо это дело кончать, не допуская себя более обманывать!..

Он снова посмотрел на графа Эдцарда. Затем его пьяные глаза переползли на его брата, Иогана.

– Это вы обманываете короля Густава? – строго, кривляясь, спросил он их.