Extensio

Джим находился на верхнем ярусе огромного и все еще недостроенного здания, строительство которого продолжалось. На отдаленном периметре, а здание было огромным не только высотой, но и объемом, копошились рабочие и гудели башенные краны, но вокруг этого здания, несмотря на грандиозную стройку и неизбежную пыль и грязь, раскинулось что-то не менее восхитительное и невообразимое. Далеко-далеко внизу были устроены пруды или каналы, которые окружали грандиозную постройку, по всей видимости как раз ту, что Малин принял за гору, концентрическими кругами. Разглядывая их, Джим не сдержал улыбки, поскольку вспомнил сделанное Платоном описание столицы Атлантов, да и долетающий из бездны блеск кровли зданий и верхнего обрамления стен вызывал воспоминание о легендарном металле орихалке, но уж в чем Джим был уверен, так это в том, что в центре данной планировки никак не могла высится Вавилонская башня, а ведь все, что предстало перед его глазами, включая странную спиральную закрученность колоссального многоярусного сооружения, как и его же постепенное сужение от основания к вершине, наводило на мысли именно о ней. С другой стороны, город Солнца, построенный на основе представлений об Атлантиде, но увенчанный сооружением со столь неоднозначной репутацией, мог бы удивить кого угодно, но только не обитателей Extensio. Во всяком случае становилось понятно, для какой цели отправлялись эшелоны ботов на восток. Да и особых вопросов, откуда брались строительные материалы – тоже не могло быть. Сразу две дороги пересекали и каналы, и жилые кварталы, и по ним ползли к башне беспрерывным потоком машины с тяжелыми бетонными блоками, и таким же беспрерывным потоком уже порожняком уползали обратно, чтобы пройти под ярко-желтым ангаром, вновь оказаться с грузом и вновь двинуться по тому же бесконечному кольцу. Кажется, бетон тут генерировался так же, как и боты. Похоже у Оливии или у тех, кто затеял это строительство, все же имелись в Extensio права администратора. Но исходного кода игры у них не было. Зато у них был прекрасный город, который поднимался уже в полумиле от башни огромными высотками, каждая из которых на фоне сооружения, на вершине которого стоял Джим, казалась спичечным коробком. И все-таки и здесь пространство было ограничено. И на юг, и на север оно уходило все на те же пять миль. Далее лежала серая плоскость. И это было ужасно. Или ужасно было что-то другое? Ну не это же циклопическое здание под ногами вселяло во все окружающее, и в самого Джима едва непереносимый ужас?

Внезапно он вспомнил все. И то, что ему нужно попасть в депо, и то, что экспресс, скорее всего, уже туда ушел, на путях в отдалении его во всяком случае не было, здесь стоял только бронепоезд, хотя уже в одной миле пути скрывались в густом лесу. Но в городе были какие-то машины, в том числе эти тяжелые грузовики, да и хоть тот же автобус, главное, что направление движения ему известно, к тому же где-то там на востоке в едва различимом мареве ему почудилась не серая плоскость, а что-то живое и бескрайнее. Но главное, что он вспомнил, был Колизей, в котором остались его друзья. Что там написала Мия в записке? Мы постараемся вас вытащить? А если им это не удалось? И что тогда он здесь делает? Черт возьми, не важно, что он делает сейчас, но что он делал час назад? Всерьез подумывал о том, чтобы остаться в Нью-Йорке? А если бы это был настоящий Нью-Йорк? Неужели бы он остался? И как бы он потом смотрел на себя в зеркало?

Через минуту он уже бежал в сторону ведущихся работ, но не только потому, что именно там должен был находиться спуск вниз и именно с той стороны он смог бы увидеть Колизей, но и потому, что услышал шаги на открытой галерее, почувствовал опасность и понял, что ему нужно затеряться среди работяг. Однако, оказавшись на стройплощадке, он тут же сообразил, что затеряться ему не удастся. По периметру производимых работ, щурясь от сверкания сварки, прикрывая лица от пыли респираторами, стояли точно такие же бравые вояки, что и у кабинета Оливии Миллер, а его одежда отличалась от одежды строителей. И все же сначала ему приказали вернуться на рабочее место и продолжать работу, но уже минутой позже, одновременно с криками, раздавшимися в отдалении, по нему открыли огонь.

Джим откатился за ближайший штабель мешков строительной смеси и тут только заметил, что рабочим вокруг нет до него никакого дела. У них были изможденные и безразличные лица, которые оставались безразличными даже после того, как двое или трое из них повалились на бетон, приняв в себя пули, предназначенные Джиму. И как минимум двое из них сами подставились под эти пули и даже умирая, как будто выдохнули с облегчением.